Рэнди Цукерберг - Точка сложности. Как я работала в Facebook

В январе 2010 года мне предложили представлять «Фейсбук» на Международном экономическом форуме в Давосе. Каждый год главы государств, лидеры корпораций, знаменитости, ученые и представители прессы съезжаются на этот форум, чтобы обсудить инновационные достижения в решении самых актуальных мировых проблем.

В тот раз на форуме организовали специальную пятничную трапезу, которая традиционно совершается в преддверии еврейского Шаббата. Так как я горжусь наследием своих предков, мне было очень приятно оказаться в числе приглашенных. Ко всему прочему, я наконец смогла с чистым сердцем доложить маме, что нашла местечко, куда можно пойти на Шаббат.

Обед проходил в небольшом номере отеля, расположенного прямо перед конференц-центром. По дороге я изумленно глазела по сторонам. Здесь собрались самые известные евреи планеты. Эли Визель — гуманист и филантроп, переживший холокост, Шимон Перес — президент Израиля и лауреат Нобелевской премии, Гэри и Лаура Лаудер из «Эсте Лаудер», главный раввин Москвы, заместитель Хиллари Клинтон и так далее. Количество известных и влиятельных людей просто зашкаливало.

Я немного разволновалась, но вскоре успокоилась. Несмотря на впечатляющую компанию, это был обычный ужин накануне Шаббата — интимный, шумный, веселый.

Усевшись на свое место рядом с Джулиусом Геначовски, председателем Федерального агентства по связи США и главным защитником позиции интернет-нейтралитета, я стала всматриваться в лица окружающих в попытке узнать еще кого-нибудь. И в этот момент почувствовала, как кто-то похлопывает меня по плечу. Подняв глаза, я увидела Йосси Варди — одного из самых популярных израильтян, чье имя неразрывно связано со словами «техника», «Израиль» и «еврейский».

— Рэнди, — сказал Йосси. — Обычно вступительную песню к Шаббату поет Эли Визель, но сегодня он не слишком хорошо себя чувствует и предпочел бы не петь.

«Продолжай», — подумала я.

И Иосси продолжил:

— Может, ты споешь нам «Золотой Иерусалим»?

Я на мгновение задумалась над этим предложением. «Золотой Иерусалим» — это известная израильская народная песня, воспевающая красоту страны. Я вспомнила школьные времена, когда читала «Ночь» — книгу Эли Визеля о том, как он выживал в Освенциме. Тогда я и предположить не могла, что когда-нибудь встречу человека вроде Эли Визеля, да еще и буду петь для него. Стоять перед президентом Израиля и петь о красоте Израиля было бы честью для любой еврейской женщины.

— Да, — уверенно ответила я. — С радостью.

Но через миг моя уверенность превратилась в панику, когда я вдруг поняла, что не знаю слов. Маленькая неувязка.

Я позвонила Бренту. Он поднял трубку и что-то неразборчиво пробормотал сонным голосом. В Калифорнии была глубокая ночь.

— Брент! — завопила я. — Мне нужен текст песни «Золотой Иерусалим». Нет времени объяснять.

Через несколько секунд текст песни был у меня в телефоне. Я быстро наклонилась к председателю Федерального агентства по связи и сунула ему в руки карманную камеру со словами:

— Держите. Снимите все на видео, пожалуйста, иначе мама меня просто убьет.

Вскоре я стояла рядом с президентом Пересом, который представлял меня всем приглашенным.

— В Сан-Франциско, — начал он, — живет молодой еврейский парень по имени Марк Цукерберг. Он основал огромную компанию, которая называется «Фейсбук» и приносит в год, я думаю, порядка 100 миллионов долларов или что-то около того. Сегодня с нами сестра этого парня, но она не будет заниматься «Фейсбуком». Она будет петь — петь для нас.

Я что-то пробормотала о том, как счастлива оказаться здесь, периодически косясь на свой телефон, улыбнулась, подумав, какой у меня чудесный муж, глубоко вздохнула и начала петь.

«Авир карим цалуль калин, вереах ораним,Ниса беруах хаарбаим, нм коль паамоним».(Горный воздух чист, как вино, и запах сосенРазносится вечерним ветром вместе со звоном колоколов.)

«Увтардемат илан ваэвен, шву я бахаломаХаир ашер бадад йошевет, у велиба хома».(И сонное дерево, и камень словно из мечты. ГородСтоит одиноко, и в сердце его — стена.)

В комнате было тихо. Я сделала глубокий вдох и попросила остальных присоединиться к припеву. Комната тут же заполнилась голосами, все пели:

«Ерушалаим шель захав, вешель нехошет ее шель орХале лехоль шираих, ани кинор».(Иерусалим из золота, бронзы и света, все песни о тебе, и я твоя арфа.)

Закончив петь, я обвела комнату взглядом, чувствуя гордость за себя, за Израиль и за всех евреев. Я буквально слышала, как вопит в Доббс Ферри от радости моя мама.

Я вернулась на свое место, сияя и дрожа от напряжения. Спустя мгновение я извинилась, вышла из-за стола, позвонила Бренту и разрыдалась. Трудно описать словами, что я чувствовала, стоя перед теми самыми людьми, которые тремя поколениями ранее создали государство Израиль, и исполняя для них эту прекрасную песню.

В ту ночь я опубликовала видео на «Фейсбуке» (спасибо председателю Геначовски — именно он его снял!), добавив от себя, что это был один из самых значительных моментов моей жизни. Слишком важный и ценный, чтобы им не поделиться.

Спустя несколько минут на меня посыпались комментарии и сообщения. Одни люди говорили о том, как их тронул момент. Другие делились историями своих Шаббатов. Некоторые задавали вопросы по поводу моего еврейского происхождения, стараясь делать это максимально деликатно. Люди, которых я никогда не видела, отмечали, насколько вдохновляющим получилось видео, и восхищались тем, что я не побоялась гордо встать посреди зала и воспеть свое происхождение и культуру своего народа.

Я была необыкновенно благодарна за все полученные сообщения. Я ощущала удивительную близость не только с друзьями и семьей, но и со всеми остальными членами сообщества. Меня переполняло чувство тепла и любви.

Но были и те, у кого видео вызвало совершенно другую реакцию. Я получила огромное количество личных сообщений от друзей и наставников, которых очень уважала. Все они утверждали, что я совершила ошибку. По их мнению, женщине-руководителю не стоило петь на публике. Такой поступок казался им непрофессиональным. Кроме того, мои знакомые считали, что задевать темы Израиля и религии слишком рискованно.

В тот момент я не посчитала нужным отстаивать свою точку зрения, но потом еще долго размышляла о том, не стоило ли обидеться на этих «доброжелателей». С одной стороны, я гордилась своим еврейским происхождением. Это важная составляющая моей личности. С другой стороны, я приехала в Давос, чтобы представлять «Фейсбук». Если бы мое пение плохо отразилось на компании или на мне самой, то мой шаг действительно можно было бы признать ошибкой.