Н. Непомнящий Авт.-сост. - Вольф Мессинг

В этот момент офицеры обратились за помощью к Мессингу. Они хотели знать, понимает ли немец русскую речь. Вольфа попросили поприсутствовать на допросах под видом высокопоставленного лица (хотя и одевался в гражданскую одежду). Сам он, однако, не принимал участия в беседе. За полчаса, в течение которых пленнику задавали обычные вопросы относительно имени и места рождения, Вольф посредством телепатии установил, что немец в уме переводит все фразы с русского на немецкий. Мессинг уже понял, что немец является опытным шпионом, но как доказать это? За двадцать пять минут Вольф придумал блестящий план, который осуществил в тот же день. Его идея была настолько хитроумной, что даже такой опытный разведчик попался в расставленные сети.

Главный следователь начал допрос на русском в присутствии секретаря. Мессинг сидел молча. Подозреваемый на протяжении всего допроса с надеждой поглядывал в его сторону. Когда допрос был окончен, Мессинг постучал пальцем по папке, которую принес с собой, и сказал на совершенном немецком:

— Да, теперь я абсолютно убежден, что вы не виновны.

Затем он спокойно встал из-за стола и сказал тем же тоном, но уже по-русски:

— Вот и все. Вы можете идти.

Пленник тотчас вскочил с места. Однако, сразу же поняв, какую ошибку допустил, тут же сел обратно, но было уже поздно.

Когда Вольф в первый раз рассказал мне эту историю, я спросила:

— Значит, не остается ни одного преступления — даже самого сложного, которое не может быть раскрыто? Не удобнее ли властям нанять одного-двух телепатов для расследования? В таком случае не будет несправедливых приговоров или нераскрытых дел.

— Нет! — заявил Вольф. — Мои способности — не панацея. Любой суд и приговор должен быть основан на фактах. Этот случай с немецким разведчиком был исключением и не может служить примером для юридической науки. Я согласился принять участие в расследовании только потому, что обстоятельства требовали неординарных мер. Спорный вопрос: может ли парапсихолог или телепат помочь в расследовании преступлений? Проблема эта сродни дилемме, выполнять ли операцию по пересадке органов, если донор только близок к смерти. Этот вопрос обсуждался медиками до того, как доктор Барнард выполнил первую пересадку сердца. Проблема заключалась не столько в практической стороне дела, сколько в морально-этической. Откуда вы знаете, что донор находится действительно в безвыходном положении? Должны ли мы прекращать спасать одного человека, чтобы спасти другого? Никто не сможет сказать этого, пока донор не умрет.

Ни один телепат не заменит нормального расследования и суда. Он может быть задействован в отдельных случаях, чтобы найти доказательства, но не более. Такую функцию я выполнял, принимая участие в расследовании нескольких громких дел. Многие юристы, к сожалению, разделяют мнение, что каждый преступник оставляет следы, хотя бы и микроскопические. По-моему, это не так. Немало серьезных преступлений было совершено профессионалами, не оставляющими следов. А если что-то и было, время и обстоятельства стерли их. Такие преступления крайне сложно раскрыть и почти невозможно доказать вину подозреваемого. Ощущения ясновидящего могут служить только отправной точкой для следователя. Они не могут быть основанием для вынесения приговора. Я приведу пример.

В 1951 году в Казани ходили слухи по поводу загадочного убийства девятнадцатилетней девушки. Это было классическое преступление без следов. Ее сбросили с моста в реку посреди ночи. Девушка была хрупкого телосложения, и, возможно, кто-то притворился, что обнимает ее, а сам перебросил ее через перила. Ее бывшего дружка арестовали через несколько месяцев, хотя против него не было никаких улик. Много свидетелей подтвердили на суде, что он не видел жертву в течение двух лет. Но когда они встречались, то свидания чаще всего проходили на этом мосту, и все обвинения в адрес юноши базировались на этом факте. Парень был подавлен. Он ничего не говорил в свое оправдание, постоянно повторяя одно и то же: «Это не я».

Во время суда в Казани был Мессинг. Узнав о деле от горничной в гостинице, решил посетить заседание. Там он понял, что парень невиновен. В то же время обнаружил, что кто-то в зале нервничает, — возможно, это и был преступник, которого мучили воспоминания. В начале заседания Вольф сидел спокойно, но потом засуетился, так как по чувствовал импульсы, исходящие от него. В гостиницу Вольф вернулся пешком и во время прогулки сконцентрировался на своих ощущениях. Он знал, что многих преступников тянет на место преступления. Но считал, что в данном случае важен не мост, а река. В любом случае течение реки лишает сцену конкретики, и Вольф не думал, что преступник вернется туда. Он также был уверен, что сам убийца находился в зале суда.

Перед Вольфом встала задача обнаружить его во время следующего заседания. Он интуитивно чувствовал, что этот человек приходит на каждое слушание дела. Вольф пришел одним из первых, чтобы иметь возможность разглядывать всех входящих. Первыми появились два мальчика, вероятно, друзья обвиняемого. Один из них был одет в спортивную одежду, другой — в поношенный серый костюм. За ними следовала женщина средних лет и мужчина немногим старше. Это были родители обвиняемого. Постепенно зал заполнился до предела зрителями. К сожалению, Вольф не мог пока указать на преступника. Но когда заседание началось, у него появилось такое же ощущение, как и накануне. Теперь ему оставалось сконцентрироваться на источнике.

Мессинг в течение десяти минут сидел с закрытыми глазами, как в трансе. Затем посмотрел налево, на последнее место в пятом ряду от скамьи подсудимого. Там сидел мужчина примерно двадцати пяти лет, держащий в руках скрученный в трубку журнал «Огонек». Именно от этого человека исходили импульсы. Парапсихолог стал посылать ему сигналы: «Встаньте и признайтесь в убийстве». Молодой человек засуетился на своем месте. Он вытащил пачку сигарет, положил ее обратно и притворился, будто с интересом изучает фотографии в журнале. Потом скрутил журнал снова. Казалось, им овладел страх, так что он не мог больше ничего делать.

Психическое напряжение преступника было только на руку Мессингу. Вольф решил, что нужна встряска. Когда объявили первый перерыв, молодой человек развернул журнал и положил его на кресло, показывая, что оно занято. Во время перерыва Вольф постучался в дверь одного кабинета и попросил у секретаря лист белой бумаги и красный карандаш. Он объяснил, что хочет повесить знак на комнате для курящих, так как многие принимают ее за выход. На бумаге он написал большими буквами: ВЫХОДА НЕТ… В отличие от других подобных указателей в конце имелись три точки, старательно выведенные Мёссингом.