Леонид Сандалов - Пережитое

8 июля генерал Коробков был отозван в штаб фронта. В командование армией вступил я, начальником штаба стал полковник И. А. Долгов. 12 июля меня пригласил к телеграфному аппарату генерал Маландин и передал следующее:

- В прошлую ночь противнику удалось переправить через Днепр в районе Быхова часть сил и создать там плацдарм. Вам надо немедленно занять оборону: корпусом Попова по реке Проня от Чаус до Пропойска и в районе Черикова, остальными частями - по реке Сож от Мстиславля до Пропойска.

13 июля, когда мы только занимали оборонительный рубеж по реке Проня, в штаб армии стали поступать тревожные сведения о форсировании противником Днепра к северу и югу от Могилева. Мы с членом Военного совета Ф. И. Шлыковым поехали уточнить обстановку к командиру 63-го стрелкового корпуса, оборонявшегося по Днепру перед городами Рогачев и Жлобин. Это был мой старинный знакомый, комкор Л. Г. Петровский. Леонид Григорьевич не заставил себя упрашивать.

- Здесь у нас не "Рогачевские маневры", - сказал он с иронией, - хотя мы и обороняемся под Рогачевом. Ночью в полосе соседней армии кто-то действительно проворонил подводную переправу вражеских танков через Днепр... А теперь, когда гитлеровцы захватили на восточном берегу плацдарм, сил для уничтожения их не хватает.

- У нас здесь тоже немцы пробовали форсировать Днепр, но с большими потерями были отброшены назад, - заметил начальник политотдела корпуса полковой комиссар Воронов.

- Утром сюда приезжал командующий нашей двадцать первой армией генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, - продолжал Петровский. - Поставил меня в известность, что к Быхову через Довск выдвигается сто пятьдесят первая стрелковая дивизия.

Слух мой резанула названная Леонидом Григорьевичем фамилия командующего армией:

- Позвольте, почему Кузнецов? Разве Герасименко уже не командует армией?

Командует, да не нашей, - ответил Петровский. - Вы, как я вижу, оказавшись в тылу, совсем отстали от жизни. А жизнь не стоит на месте. Два дня назад командование Западного фронта стало главным командованием Западного направления. Армии группы Буденного, в том числе и двадцать первая, переданы в непосредственное подчинение главкома Западного направления маршала Тимошенко. А Семен Михайлович назначен главнокомандующим войсками Юго-Западного направления и на днях уехал из Гомеля на Украину. Герасименко тоже получил новое назначение, а к нам пришел Кузнецов. По его приказу готовлю наступление на Бобруйск.

К концу дня мы со Шлыковым возвратились в Чериков на свой командный пункт. Несколько раз я пытался узнать о ходе боев под Быховом в полосе 13-й армии, но безуспешно. Непосредственной связи с ее штабом мы в те дни не имели. А до нас уже явственно доносился гул артиллерийской канонады.

Обстановка прояснилась только к вечеру, когда меня опять вызвал на телеграф генерал Маландин.

- На левом крыле фронта, - сообщил он, - в районе Быхова и севернее Могилева, противник продолжает переправлять войска через Днепр и расширяет прорыв. Тринадцатая армия дивизиями второго эшелона наносит контрудар на Быхов. Двадцать первая сегодня овладела Рогачевом и Жлобином и успешно наступает на Бобруйск, оттягивая туда немецкие дивизии с могилевского направления.

В заключение Маландин напомнил:

- Имейте в виду, подготовить для обороны рубеж по реке Проня надо к исходу сегодняшних суток.

- Оборону по Проне займем в срок, - заверил я. - Но на таком широком фронте без заграждений, без противотанковых мин она будет очень слабой. Да и правый наш фланг открыт - севернее Чаусы никаких войск нет.

- Вопросы обороны стыка в районе Чаус согласуйте с командармом-тринадцать. Он со своим штабом там как раз и размещается, - ответил Маландин. - А противотанковые мины для вас уже посланы на станцию Чаусы.

5. Прощай, четвертая

Помощь дивизиям 13-й армии при выходе их из окружения. - Передача войск. Армейское управление развертывается в управление Центрального фронта

14 июля, утром, вместе с генералом Поповым и группой штабных командиров я выехал на правый фланг 28-го корпуса в район Чаус.

День был жаркий, солнечный. Дорога казалась пустынной. Лишь проехав половину пути, мы стали обнаруживать в рощицах и кустах замаскировавшиеся там тылы частей, занявших оборону по реке Проня. У копошившихся возле повозок красноармейцев лица были черные от загара и пыли, и это делало их похожими друг на друга.

У самых Чаус, возле железной дороги, встретили небольшую группу вооруженных людей, цепью выходивших из лесу. Возглавлял ее худой, небольшого роста командир в форме НКВД, имевший при себе какой-то музейный пулемет явно иностранного происхождения. Внешний вид командира, дополняемый темными очками, не мог не вызвать улыбки.

- Разыскиваем вражеских диверсантов, - с таинственным видом доложил он генералу Попову. - Утром в милицию заходили два гражданина, которые видели снижавшихся здесь парашютистов.

- Едва ли вы найдете этих парашютистов, - заметил Попов. - Лучше бы разобрались, что за люди сообщили вам о них...

Сколько раз во время отступления в Белоруссии мы отрывали войска для розыска якобы выброшенных с самолетов вражеских диверсантов. И, как правило, сведения об этом были ложными, исходили от враждебных элементов. Теперь мы имели возможность убедиться, что на такого рода поиски отвлекаются не только военнослужащие.

В Чаусах на западной окраине нашли батальон 143-й стрелковой дивизии. Бойцы сидели в окопчиках, отрытых на огородах. У перекрестка дорог стояла батарея.

Командир батальона доложил, что никаких войск в Чаусах больше нет. Связь с дивизией он поддерживает посредством конного посыльного. Штаб 13-й армии, но его данным, находился восточнее Чаус.

Послав двух человек на поиски штаба армии, мы в течение часа оставались в батальоне.

- Сегодня с утра артиллерийская стрельба особенно явственно слышна на севере, в районе Горок, - делился с нами комбат. - Еще вчера вечером я выставил на северной окраине юрода роту с двумя 45-миллиметровыми пушками. Она контролирует дорогу из Горок. Сегодня утром но этой дороге к Чаусам приближался броневик с несколькими мотоциклистами. Обстреляли его из пушки, и он ретировался на север.

Высланные на розыски штаба 13-й армии командиры усыновили, что в районе Чаус его уже нет. Командарм уехал под Быхов, где шли бои, а штаб переместился в Кричев.

После этою генерал Попов направился в свои войска проверять оборону на реке Проня, а я решил наведаться к коменданту станции Чаусы. Комендант доложил, что станция подвергается систематическим налетам вражеской авиации. В гот день немецкие бомбардировщики успели уже трижды нанести свой визит. Часть станционных построек была разрушена. На путях валялись разбитые вагоны и платформы. Мимо меня пронесли нескольких убитых.