Павел Яковенко - Харами

-- Мы вручную больше сделали! - гордо сообщил Папен, проведя сравнение достижений своих рук и тротила.

-- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор! - произнес Вася незыблемую армейскую аксиому.

В данном случае она оказалась как нельзя кстати.

С этого момента любимой страшилкой Васи для подчиненных стала угроза выворачивания камней. По крайней мере, только от этих слов Алиева начинало трясти. Иногда я боялся, что с ним будет припадок.

Хорошо еще, что окончательно угомонился Лебедев. Он так устал от всего, что уже просто выползал на солнышко погреться в хорошую погоду, а в остальное время обсуждал с Косачем вопрос, когда же его, наконец, заменят.

Он даже пару раз обращался с этой идеей к Дагестанову. Но, как сообщил нам, давясь от смеха, хорошо информированный Игорь, начальство на базе считало, что лучшего места для капитана, чем землянка на склоне горы, просто не найти. И все же комбриг смилостивился. Он изволил передать через начальника нашей "группировки", что если проверка Светлова пройдет нормально, то Лебедева сменят. И вернется Скруджев.

А вот от этой новости даже у меня засосало под ложечкой. Не говоря уже о личном составе. Они поклялись завалить проверку и оставить Лебедя здесь до победного конца. К счастью, или к несчастью, но самоуверенный капитан даже не подозревал об этом. Он сиял как медный пряник. Вот Косач, тот не слишком радовался. У него то же были вполне конкретные подозрения, что Скрудж похоронит его сладкую жизнь.

В общем, когда появился Светлов со свитой, его встретила улыбающаяся рожа Лебедева, и весьма хмурые и недоброжелательные лица остальных военнослужащих. Но самым угрюмым и несчастным во всей этой компании выглядел лейтенант Бессовестных. Вася мелким бесом протиснулся к товарищу, что-то спросил у него, и с лицом Раца произошла разительная перемена, нимало меня озадачившая. Сначала оно вытянулось, потом приняло обиженное выражение, затем просто злое, а потом стало копией физиономии Бессовестных.

Светлов, кстати, стоял на нашей позиции, и рассматривал в буссоль озеро.

-- Э-ге-гей! - сказал он. - Ну-ка, Рац, иди сюда.

Удивленный Вася немедленно повиновался.

-- Видишь лодку на озере? Кто это?

-- Чехи, наверное.

-- Попадешь в лодку из миномета - представлю к ордену.

Предложение было более чем неожиданным, и чего греха таить, очень заманчивым. Вася щелкнул пальцами - Папен и Пимон развернули наш "поднос" в сторону озера. Рац повозился с прицелом, и самостоятельно кинул первую мину. Все с напряжением наблюдали за лодкой. Разрыв произошел с большим перелетом. Челн подбросило на волне, но он устоял. Было заметно, как гребцы усердно взялись за весла.

Вася быстро сделал корректировки и швырнул вторую мину. Мы опять замерли. На этот раз разрыв был настолько близко, что лодка все-таки опрокинулась. Ее пассажиры энергично погребли к берегу.

-- Хватит, - сказал Светлов. - Не попал!

-- Почему!? - возмутился Вася. - Лодка-то опрокинулась!!

-- Это не считается.

Озлобленный Рац отошел ко мне. Я шепнул ему на ухо:

-- Ты чего такой дохлый?

-- А-а, блин!... Светлов нашел водку к Бессовестных, и всю ее вылил!!.. Вылил!!!

От этого у меня захватило дух. Мне не было жалко собственно водки. Мне было жалко лейтенанта, отдавшего немалые деньги, таскавшего эту сумку, и потерявшего все бессмысленно в последний момент!

-- Что это за ямы? - спросил начштаба вслух, и высокомерно огляделся.

Все окружающие огляделись тоже. Ям, собственно говоря, кругом было полно. Что именно имел в виду Светлов, пока оставалось непонятным.

-- Что не признаетесь? Вот эти вот ямы? - Теперь он подошел и указал конкретно своей ногой в лакированном берце на наши "траншеи".

Деваться нам было некуда. Слегка заикаясь, Вася "нырнул в омут головой":

-- Это ходы сообщения к минометам.

-- Что!!? - казалось, что на вздыбившихся волосах Светлова поднялась фуражка. - По ней что, по пластунски надо передвигаться!?

Я и Вася одновременно втянули головы в плечи. Рацу уже не нужен был орден - он был согласен на медаль. А еще лучше - если бы удалось отсюда просто удрать. Исчезнуть.

-- Капитан Лебедев! - повернулся начштаба к начальнику нашего блока. Это вы руководите всем этим цирком?

Впервые Лебедев должен был играть на нашей стороне. Перед ним явственно замаячила перспектива бессменки.

-- Мы даже саперов вызывали! - завопил он в полном отчаянии. - Они тоже не смогли справиться с грунтом... Точнее, с камнем. Здесь один камень! Здесь грунта нет!

-- Что за бордель вы тут развели, товарищ капитан! Лейтенанты марсианские каналы роют. Другие, лейтенанты, водку вагонами везут... Наверное, чтобы подстегнуть процесс рытья каналов. Уезжать скоро, а тут еще и не чесались!

Светлов быстрым шагом направился к берлоге Лебедева, и тот засеменил за ним вприпрыжку. Еще бы! Удобства цивилизации растворялись в тумане мечты. Тут не то что вприпрыжку, тут колесом закрутишься!

Меня же все дальнейшее перестало интересовать. Я держал в голове только одну фразу. Я крутил ее, переворачивал, ставил на попа, и в любом виде она мне нравилась: "Уезжать скоро, а вы...".

Уезжать! Как это звучит!

По первам, помнится, мне все казалось, что мы должны пойти вперед - к Ведено. Потом пошли разговоры, что будем здесь зимовать. А снег выпадет уже в сентябре. И все закроет. И как к нам будут проходить колонны с продуктами - непонятно. А я думал, как исхитриться получить зимние вещи, чтобы не загнуться. И чем мы будем отапливаться? И какой здесь зимой туман и ветер?

Честно говоря, до зимы было нескоро. Но я уже представлял себе, что нас здесь ждет - и мне было тоскливо.

А теперь я услышал - "скоро уезжать"...

Это было как музыка, это было лучше музыки! Скорее всего, даже не специально сказанная фраза, а так - вырвавшаяся промежду прочим. Но оговорка, как сказал дедушка Фрейд - лучше чем тонна словесного поноса!

Светлов со товарищи укатили в сторону второго блока - к Молчанову. Пусть посмотрят на Лебедя, Рака и Щуку - Швецова, Молчанова и Куценко. Если он надеется собрать их в единый кулак, то пусть пробует. Коня и трепетную лань... И все такое...

Лебедев завыл. Он плюнул в сторону уехавшего начальства и, понурив голову, скрылся в своем блиндаже. Косач пошел вслед за ним, скорчив нам напоследок уморительную рожу. Леня был явно доволен.

-- Сейчас он успокоит Лебедева, и все будет по-прежнему... - начал я.

-- ...Хорошо! - закончил за меня Вася.

Все вокруг успокоились. Папен драил котелки холодной водой с хозяйственным мылом; Пимон что-то зашивал. Рамир и Алиев просто дрыхли. Безо всяких забот.

Вася тихо исчез, а я, позевав, пошел спать к себе на перину. И приснился мне весьма мерзкий сон.