Александр Андреев - Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья

В начале 1429 года в Луцке на съезд собрались великий князь Литовский Витовт, польский король Ягелло, император священной Римской империи Сигизмунд, послы греческого государя, римского папы, Тевтонского ордена, Дании, множество русских и литовских князей. Решение Витовта сделать Великое княжество Литовское королевство, вызвало шумный конфликт литовских князей и польских магнатов. Ягелло покинул Луцк, заявив:

«Я считаю Витовта достойного не только королевской, но даже императорской короны, и готов уступить ему Королевство Польское и отдать ему корону. Невозможно, однако, мне дать согласие на такое важное дело без согласия моих прелатов и панов».

Съезд в Луцке закончился ничем, но Витовт, заявив, что «я все равно сделаю по-своему», объявил о своей коронации 8 сентября 1430 года в Вильне. Ягелло из Кракова прислал ему отказ на данное им ранее согласие на коронацию Витовта, мотивируя его договорами-униями 1386, 1401 и 1413 годов. В феврале 1429 года Витовт отправил длинное письмо Ягелло:

«Светлейший государь и возлюбленный брат!

Когда светлейший император, наш брат и родственник, начал дело о короне, о котором, Бог свидетель, мы ранее ничего не знали и не думали, и ни одного слова не промолвили, и когда он на этом деле настаивал, мы отвечали ему так: Государь, мы никогда не размышляли об этом деле, которое весьма важно. Кроме того, мы с королем польским привыкли пользоваться взаимными советами и ничего не делать без совета друг с другом. Но так как император сказал, что хочет об этом говорить с Вашей Светлостью, мы отвечали, что это в его воле, мы же об этом ничего не думаем.

На следующий день утром, когда мы, по обыкновению, шли к Вашей Светлости, нас встретил император с супругой и сказал, что говорил уже с Вами об этом деле и получил Ваше согласие, и затем пригласил вместе со своею супругой войти к Вам. Когда же мы пришли к Вам в покой, император начал говорить с Вашей Светлостью о вчерашнем деле; Ваша же Светлость тотчас выразили свое согласие и удовольствие. Мы же по-литовски сказали Вам, что не торопиться в таком важном деле, а посоветоваться сначала с прелатами и баронами, Вы же продолжали выражать свою радость, за что император и супруга его Вас благодарили, и затем мы стали уходить в то время, как к Вам входили прелаты и бароны Ваши на совет. Мы же стали советоваться со своими, а затем Ваши советники пригласили нас к себе. Когда мы к ним вошли, они начали нас серьезно упрекать и настойчиво противоречить этому делу. Видя это, наши князья и бароны начали спорить с Вашими советниками, мы же велели им молчать. Наконец, выйдя от них, мы пришли к Вам, рассказали, как советники Ваши противились этому делу, и благодарили много Вас за согласие, хотя никогда не думали этого дела предпринимать.

И опять при отъезде Вашем из Луцка мы выражали друг другу удовольствие по поводу этого дела и Вы, как и прежде, относились к нему с живейшей благосклонностью. Но на днях император прислал нам копию Вашего послания к нему. Эту копию мы велели прочесть в нашем совете, в присутствии виленского епископа, главных наших советников и многих других бояр. Из этой копии мы узнали, что Вы отменили то, на что согласились в Луцке в присутствии императора. Из той же копии усматриваем, как Вы унижаете нас, наше государство и наших вельмож, которые этим очень огорчены. Вы пишете, что, в случае нашей коронации, наши бояре, возгордившись, могли бы после нашей смерти избрать себе государя по собственному усмотрению, не посоветовавшись с баронами Польши, что явно бы нарушало прежние договоры между Литвой и Польшей. Пусть Ваша Светлость хорошенько подумает о том, что хорошо ли Вам посоветовали. Вместо того, чтобы обращаться с такими заявлениями к императору, не лучше ли было бы прямо отнестись к нам и обсудить этот вопрос в собрании наших и Ваших вельмож, не срамя и не унижая наших бояр. Не следовало выносить в чужие государства того, что должно бы быть обсуждаемо между нами.

Возлюбленный брат, какие бы не возникали между нами несогласия, будем их улаживать между нами. Но, если на этот раз Вы не хотели поступить по этому старинному правилу, то следовало, по крайней мере, послать более опытных послов и не вести дело так поспешно.

Что же касается наших прежних договоров, о чем Вы пишете императору, то эти договоры, трактующие об общем избрании литовцами и поляками нового государя в случае нашей или Вашей смерти, не служат препятствием в данном случае. Пока мы живы, нет надобности в избрании государя Вашими баронами, да и после нашей смерти можно обойтись без этого, так как мы уже избраны великим князем и имеем твердую власть над нашим государством и, если бы хотели, то могли бы и окончательно его отделить – не кажется нам, чтобы те, которые дали Вам такие советы, могли нам в этом помешать.

Удивляемся, что Вы прежде говорили и писали нам, что любите нас, как себя, молитесь за нас, как и за себя, желаете нам долгой жизни и так далее, а теперь не желаете даже обращаться к нам по важному делу, а пишете императору, унижаете наших баронов, не считаете их как бы равными польским, и унижаете нас перед императором, утверждая, что мы получили некоторые земли только в пожизненное владение, о чем мы могли бы рассуждать с Вами и постановить правильное заключение».

Дошло до нашего времени и письмо Ягелло Витовту от 23 июня 1429 года из Ленчицы, где проходил сейм польской шляхты по проблеме коронования Витовта:

«Великолепный и знаменитый князь, наш возлюбленный брат!

Приехав в Ленчицу, мы нашли там Ваших послов Гедигольда, виленского палатина, и маршалка Румбольда и Николая Малдржика. На следующий день они изложили цель своего посольства. Посоветовавшись с нашими панами, мы дали им ответ на пункты посольства. Выслушав, они встали и сказали: «Мы слышали ответ на отдельные пункты нашего посольства, но не поняли, желает ли Ваша Светлость согласиться на коронование нашего великого князя или нет, дабы мы могли яснее доложить об этом нашему государю? Но, любезный брат, так как этот вопрос не был написан в донесении послов, то посоветовавшись недолго с нашими панами, мы отвечали, что в деле столь важном, которое касается всего государства, сейчас не можем ничего ответить, не узнав предварительно мнения отсутствовавших советников, а также всего государства. Послы Ваши сказали, что созвание собрания причинит их государю замедление в делах, но просили назначить сроки собрания. Мы же отвечали, что не можем сейчас назначить дня. Послы же возразили, что так как мы не хотим дать ни согласия на коронование, ни окончательного ответа, то великий князь литовский поручил сказать, что решил принять и иметь корону, независимо от того, угодно ли это нам или нет. Ваши советники в этом случае действовали слишком поспешно, не узнав еще окончательной воли нашей и наших советников».