Государство. С комментариями и иллюстрациями - Платон Аристокл Платон
– И в твоих словах все-таки нет ничего необыкновенного, – сказал он.
– А это-то, смотри-ка, будет ли обыкновенное. Я говорю, что племя эллинское само себе есть домашнее и родственное, а племени варварскому – иностранное и чужое.
– Ну, хорошо, – сказал он.
– Следовательно, когда эллины сражаются с варварами и варвары с эллинами, мы назовем их воюющими и врагами по природе, и такую вражду надобно именовать войною. А когда эллины что-нибудь подобное делают с эллинами, мы скажем, что по природе-то они друзья, только Эллада в этом случае больна и возмущается, и такую вражду надобно называть раздором.
– Я-то принимаю эти названия, – сказал он.
– Представь же, – продолжал я, – что при определенном теперь раздоре, когда нечто подобное где-нибудь происходит, и в государстве царит раскол, одни опустошают поля и жгут дома других: как гибельным кажется такой раздор, и как мало любви к отечеству показывают здесь обе стороны! Иначе ведь не дерзнули бы они таким образом разорять свою кормилицу и мать. Конечно, умереннее будет победителям отнять плоды у побежденных – в той мысли, что эта вражда прекратится и что не всегда будут они воевать.
– Да, последнее мнение гораздо мягче первого, – сказал он.
– Что же теперь, – спросил я, – устраиваемое тобой государство не будет ли эллинским?
– Должно быть таким, – отвечал он.
– И граждане его не будут ли добрыми и кроткими?
– О, чрезвычайно.
– И не будут ли они любить Элладу, считать ее своею и участвовать, как и все прочие, в священных ее обрядах?
– Даже до чрезвычайности.
– Посему разногласия с эллинами, как домашними, почитая раздором, назовут ли его войной?
– Конечно нет.
– Следовательно, будут ссориться с ними в той мысли, что ссора их прекратится?
– Без сомнения.
– Стало быть, будут вразумлять их благосклонно, наказывая не рабством и не гибелью и стараясь быть вразумителями их, а не врагами.
– Так, – сказал он.
– Значит, эллины, будучи эллинами, не станут разорять Эллады, жечь домов и в каждом городе представлять своими врагами всех жителей – и мужчин, и женщин, и детей, но всегда будут видеть врагов в немногих виновниках ссоры, а по всему этому, не захотят разорять землю тех, из которых многие им друзья, и разрушить дома, но только до тех пор станут поддерживать раздор, пока невинно страдающие граждане не заставят виновных понести наказание.
– Я согласен, – сказал он, – что действительно в таком отношении надобно быть к враждебным нашим гражданам, а отношение к варварам пусть будет таково, какое ныне между эллинами.
– Итак, постановим ли этот закон: стражам и не разорять земли, и не жечь домов?
– Постановим, – сказал он <…>
