Григорий Дольников - Летит стальная эскадрилья

- Так как же тебя, Леня, выручу? - спросил я, действительно не понимая, к чему этот разговор.

- Слушай, возьми завтра к себе ведомым. Поверь, не подведу, - неожиданно попросил Богашов.

Я смотрел на Леню, и мне стало откровенно жаль его. Еще совсем недавно в Закавказье он был первым во всем. Подтянутый, аккуратный, яркий блондин с вьющимися густыми волосами, Леонид покорял не только девушек - умел расположить к себе каждого. Я иногда даже завидовал его общительности, словоохотливости, начитанности. Но по прибытии на фронт Богашова словно подменили. Возможно, первые неудачные бои надломили его незакаленную натуру. Леня скис, стал чуждаться товарищей, замкнулся. Мы долго проговорили в тот вечер, и я пообещал с разрешеиия командира эскадрильи взять его с собой на задание.

Наутро я обратился к капитану Шурубову с просьбой лететь на задание с Богашовым. Комэск наш удивился:

- У тебя же ведомый Щепочкин! Опыт есть, слетались, а Богашов неустойчив, особенно в сложной обстановке... Не пойму тебя.

- Вместе с Богашовым мы в полк пришли, а он все на одном месте. Вон Щепочкин, Образцов, Белоконь, Патрушев намного позже летать начали, а уже на хорошем счету. Богашову-то обидно...

- Жалеешь? Жалость-то иногда дорого стоит! Но раз пообещал - возьми, посмотрим... - ответил Шурубов.

Нельзя сказать, чтобы я очень обрадовался этому разрешению. Меня мучила мысль о Щепочкине: надо же как-то объяснить, почему не беру его в пару...

Задачу на вылет ставил комэск Шурубов. Лететь предстояло большой группой! Шурубов - Щепочкин, Гучек - Цявловский, Дольников - Богашов, Шкатов - Жигалов и Сапьян - Образцов. Стоявший рядом Петя Гучек удивленно спросил:

- Ты что, с Богашовым летишь?

- Попросился.

- Обстановка не для эксперимента, - твердо сказал Гучек.

К самолетам я шел вдвоем с Богашовым, умышленно резко поворачивая то вправо, то влево или назад, как будто забыл что-то. Богашов шагал сзади, не отставая.

- Вот так и в воздухе, Леня. Больше я от тебя ничего не хочу. Только вместе. Одиночек всегда бьют, - как бы подвел я итог, садясь в машину.

После взлета в район прикрытия мы шли в пеленге звеньев, рассредоточенно. В заданном районе облачность стала десятибалльной, с высотой нижней кромки 2000 метров. Шурубов передал по радио:

- Моей группе занять боевой порядок "фронт". Петрову - сзади, справа на видимость...

С командного пункта станции наведения нас информировали, что рядом с нами на разных высотах постоянно барражируют группы фашистских истребителей. Бомбардировщики же противника действуют большими группами. Сейчас в районе прикрытия вражеских самолетов не наблюдается, поэтому надо быть особенно бдительными. Я во все глаза всматривался в переднюю полусферу. Богашов уверенно держался в строю - все шло, как продумали на земле.

Вдруг в эфире раздался голос Гучека:

- На встречных - "фоккеры"!

Действительно, чуть справа от нас показались четыре черные точки. Они прижимались к самой кромке облаков, и тогда комэск Шурубов скомандовал:

- "Фоккеров" взять Шкатову с Бородой. Мы прикроем. Петрову наблюдать.

Итак, сходимся на лобовых. Огня нет. "Фоккеры" не отворачивают, а мы летим чуть ниже. Ловлю в прицел фашиста, но в последнюю секунду немцы всей группой берут вправо. Это хорошо.

- Богашов, - кричу я, - крутим вправо, держись! - А сам, перехватив триммером, создаю огромную перегрузку. "Не свернуть бы только хвост", мелькает в голове.

В глазах на миг темнеет. Удержится ли Леня?.. Еще рывок - и я в хвосте у фашиста. Богашов держится сзади, чуть оттянувшись. Молодец! Огонь открывать пока нельзя, еще велик ракурс. Я вижу "фоккеров" под три четверти - нужно большое упреждение. А где же вторая пара?..

Пальцы на гашетке. Пора!.. Я чуть снизу, стрелять удобно. Последнее уточнение по прицелу... Но что это?! Сзади раздается резкий удар, кажется, у самолета что-то оторвалось. "Фоккер" уплыл из прицела, а мой самолет провалился в пропасть... Я успел заметить проскочившего снизу фашиста. Богашова не видно.

Машина в штопоре - надо выводить. Близка уже земля, но самолет не послушен. Последнее усилие ногой на педаль - до конца, до упора: надо замедлить штопор. Ручку управления истребителем пытаюсь держать нейтрально, но она как дубовая. Почти у самой земли удается остановить вращение. Я вывожу самолет в горизонтальное положение, кажется, уже коснувшись макушек леса. С трудом набираю несколько десятков метров высоты. Сильно кренит вправо: в правой плоскости огромная дыра. Так вот куда угодила пушка "фоккера"! Осмотревшись, недалеко в стороне вижу черный шлейф дыма, но в эфире никого не слышно. Рация молчит. Надо добираться домой.

С курсом 90 градусов ищу аэродром. Управлять машиной трудно, рука здорово занемела, поэтому помогаю удерживать ручку управления коленями. Наконец впереди какая-то посадочная площадка. Осмотрелся - на летном поле "Кобры", но аэродром не наш. Раздумывать, однако, не приходится - самолет не слушается. Убрав газ, сажусь прямо перед собой и попадаю на самую окраину площадки. Пробежав метров сто, машина выкатывается в поле и теперь уже словно плывет по зелено-голубым волнам цветущей пшеницы.

Наконец она остановилась, и я открыл кабину. Пахло хлебом, ромашками, вверху в чистом небе пели жаворонки...

Тут же подъехала санитарная машина. Я вылез из кабины, с грустью посмотрел на израненный самолет. Прикинул: ох и работы будет нашим техникам! Санитары же в белых халатах уже подхватили меня под руки.

- Вы что, девчата, я же щекотки боюсь! - Моя улыбка вроде остановила их.

- Он еще шутит! А на самом лица нет, - строго проговорила чернявенькая девушка-санинструктор, и мне тут же смыли спиртом бусинки крови на лбу - от мелких осколков стекла кабины.

Подошел усатый капитан в шлемофоне - наверное, только что из полета или лететь собирался. Лицо что-то очень-очень знакомое... Да это же наш батайский инструктор Анатолий Кожевников!

- Ты? Дольников? Узнаешь меня? Я - Кожевников, - крепко пожал мне руку Анатолий. - Чем понравился наш аэродром? Ты второй свалился, перед тобой сел тоже кто-то из ваших, но получше, и целенький.

- Какой номер самолета? Где он? - предчувствуя недоброе, спросил я.

- Номера не заметил, а самолет недалеко. Пойдем покажу! Да расскажи, с кем дрались? Похоже, жарко было? Нас вот пока в дело не пускают. Ты, кстати, в каком полку?

- В сотом, у Лукьянова.

- Так там же где-то Гучек, курсант мой, помнишь?

- Не только помню, но и в этом вот бою вместе были.

И тут я увидел недавно приземлившуюся "Кобру": по номеру узнал самолет Богашова. Вгорячах рванулся было вперед, расстегивая на ходу кобуру пистолета. Но около самолета Богашова не было.

- Где пилот? - яростно вырвалось у меня.