Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Исаакович Кушнир
Зато к концу 1982 года стало очевидно, что под руководством нового генсека Андропова политика партии становится все более жесткой. В том числе — и в области молодежной культуры. К примеру, в феврале 1983 года силами госбезопасности было сорвано сразу два концерта группы «Аквариум» — в институте электронного машиностроения и в физико-химическом институте имени Карпова.
«Как-то раз я решился посетить концерт «Зоопарка», — вспоминал Александр Агеев. — Сейшн должен был проходить в клубе чулочной или носочной фабрики. И вот сидим мы с приятелем в зале, и тут на сцене появляется чувак и объявляет: «Майка не будет!» И весь зал начинает скандировать: «Майк! Майк! Майк!» И я тоже громко ору... Но на сцене так никто и не появился. Мне сказали, что Науменко стоял за углом здания, и от обиды, что его запретили, тоскливо глушил портвейн».
Итак, брежневская идиллия закончилась. На страну надвигалась душная андроповская мгла. В этот период в Москве и Ленинграде начали практиковаться уличные облавы, в кинотеатрах проверяли документы, а студентов выгоняли из институтов за четыре часа пропусков в семестр.
Похожие явления происходили и в области культуры. Майк с друзьями попали под жесткий прессинг. Морально лидер «Зоопарка» был к этому готов, но подобные идеологические перемены произошли в его жизни слишком стремительно.
«Мы все были мальчиками из обеспеченных семей, и наши занятия всегда имели надежный тыл, — замечал впоследствии Марат Айрапетян. — Все происходящее было лишь игрой, иногда опасной, почти всегда забавной, но — игрой. А потом началась «взрослая» жизнь — работа, у кого-то семья и дети, денежные проблемы. Волшебным образом все перебрались из благоустроенных родительских квартир в какие-то сомнительные коммуналки. Общая атмосфера в стране нам не помогала, и новые реалии не избавили от проблем, а только резко сменили их набор».
Мифы и реальность города N
Без странности не может быть ничего в искусстве.
Владимир Татлин
Отсидевшись несколько месяцев в глухом подполье, Майк рискнул выступить в Москве лишь следующей весной. Очередной набег на столицу состоялся 27 марта 1983 года, и это было, наверное, одно из самых ярких клубных выступлений «Зоопарка» в столице.
Казалось, что в тот вечер все было против Науменко. По личным причинам не смогли приехать Храбунов и Куликов, поэтому выступать пришлось в импровизированном составе — на бас-гитаре сыграл Юрий Ерёменко из группы «Пепел», а на барабанах — Андрей Данилов.
«Володя Рацкевич из «Рубиновой атаки» привез в ДК Часового завода свою аппаратуру, — рассказывал мне Саша Агеев. — В программе значился «Секрет», играющий на разогреве у группы «Пепел», а также, по слухам, планировался Майк. В зале на сто пятьдесят мест все были сильно пьяными, и мы с друзьями пронесли две «бомбы» плодово-ягодного вина. В гримерке я увидел единственный стул, разбитое зеркало и смертельно трезвую группу «Секрет», которая очень волновалась. Мы выпиваем «бомбы», а «Секрет» уже на сцене — первый раз в Москве... Когда им стало действительно плохо, у микрофона появился Майк и сделал все правильно».
«Мы вышли на сцену и обомлели, — вспоминал о концерте в ДК Часового завода шоумен «Секрета» Николай Фоменко. — В зале сидели абсолютные хиппи, у которых по рукам передавался портвейн. И они заорали: «Пошли вон, давайте Майка!» Затем после нас вышел Науменко, аккуратненько подошел к микрофону, и все сразу умерли...»
Лидер «Зоопарка» пел как Игги Поп, подыгрывая себе — то на акустической, то на электрической гитаре. Формат трио, без привычной соло-гитары, превратил выступление Майка в настоящий триумф гаражного рок-н-ролла. Сохранилась запись, выпущенная «Отделением Выход», и на ней прекрасно слышно, как кто-то грозится прекратить мероприятие, а зрители после каждой песни орут, как недорезанные.
«То, что произошло в конце марта, послужило лишним доказательством особого положения Майка Науменко в советской рок-музыке, — писал спустя месяц журнал «Ухо». — В районе «Белорусской» выступали ленинградские группы, в том числе должны были пригласить и «Зоопарк», но устроители забыли вовремя позвонить и передать приглашение. Поэтому в последний момент Майку пришлось обламываться с работы и срочно собирать группу. Тщетно... Но в итоге зал слушал Науменко наполовину стоя, их рев заглушал двухкиловаттный аппарат, и, хотя странный полу-«Зоопарк» выступал в середине концерта, в конце их приглашали на сцену и скандировали без конца: «Майка! Майка!» И только строгий приказ администрации разогнал фанов».
Это знаковое выступление было отмечено двумя важными событиями. Во-первых, Науменко представил свой будущий суперхит «ДК Данс» («Я посмотрел на часы...»), объявив его как «новую песенку, сделанную в стиле рок-н-роллов 50-х годов, на которых я воспитывался». Во-вторых, в финале концерта была исполнена новая композиция, бесконечный текст которой Майк читал с огромного листа бумаги. На сцене оказалось слишком темно, и мелко написанные строчки ему были плохо видны даже с близкого расстояния. Тогда музыкант попросил у техников добавить света и начал медленно затягивать слушателей в марево несуществующего мегаполиса.
К тому моменту у Науменко уже было готово большинство куплетов «Уездного города N» — психоделического эпоса, создававшегося им в течение многих месяцев. В основе сюжетной канвы Майк использовал прием, который Боб Дилан применил еще в 1965 году в композиции Desolation Row. В ней охреневший от кислоты нью-йоркский поэт микширует в одной точке множество мировых смыслов и персонажей — начиная от Робин Гуда и Ноя и заканчивая Квазимодо, Жанной д’Арк и поэтом Т. С. Элиотом. Свой вариант вселенского Вавилона Майк наполнил героями из Desolation Row (Казанова, Эйнштейн, Наполеон), разбавив их классиками русской литературы (Гоголь, Пушкин, Толстой) и современными персонажами вроде Пола Маккартни, Эдиты Пьехи и Чарли Паркера. Гетто, из которого никуда не уходят поезда, идеолог «Зоопарка» перевел в мифологическую плоскость с настоящими и вымышленными героями и иллюзорной связью времен.
«Этот город N, — как-то обмолвился Майк, — несколько сюрреалистическое место, в котором каждый занимается курьезным и не своим делом. И каждый вправе домыслить, что из этого может получиться».
В скобках заметим, что первый намек на подобную одиссею прослеживался у Науменко еще на альбоме «LV», где упоминается похожий на зоопарк город, в котором живут «свои шуты и свои святые, свои Оскары Уайльды и свои Жанны д’Арк». Позже эта идея получила развитие и начала обрастать новыми героями. К примеру, образы леди Макбет и Золушки создавались под впечатлением от картин Тани Апраксиной, а еще несколько героев
