Иван Колос - За час до рассвета

На улице раздался выстрел. В хату вбежал партизан.

- Товарищ командир! К деревне подъезжают грузовики с гитлеровцами!

- Будем отходить. Всех давай во двор, отсюда огородами пойдем, скомандовал Николай. Потом, обратившись к старушке, сказал: - Спасибо, Адель Юльевна, за все, что вы для меня сделали. Берегите себя!

И он крепко ее поцеловал.

Праздничный подарок

Приближались майские дни 1943 года. В те дни Алексеева часто видели сидящим в одиночестве на поляне. Он что-то делал с артиллерийскими снарядами. Как выяснилось - изучал механизмы взрывателей боеголовок. Это как-то заметил Ганзенко и пригласил Николая в штабную землянку.

- Вы с артиллерией знакомы?

- Да нет, товарищ командир!

- Так почему же вы так беспечно обращаетесь со снарядами?

- Задумал я, товарищ командир, преподнести хороший "подарок" фрицам в честь нашего праздника.

- Это что же за "подарок", если не секрет?

- Хочу вывесить прямо под носом у фашистов красные флаги и заминировать их. Пусть фрицы попробуют снять их. Вот я и изучал механизмы взрывателей, чтобы приспособить их под мины.

- Затея неплохая, - одобрительно улыбнулся командир, - но ты занимаешься очень опасным делом. Я думал, что ты артиллерист. А ведь так можно и на воздух взлететь.

- Так я один, товарищ командир, это делаю.

- Короче, Николай Григорьевич, я, как старый артиллерист, обучу тебя обращаться с боеголовками и добывать тол из снарядов. Понял?

- Понял, товарищ командир!

Через час Николай пришел в штабную землянку с двумя боеголовками в руках. Ганзенко осторожно разобрал механизм и обстоятельно объяснил Николаю его устройство. Когда он вновь собрал головку, у него вырвался облегченный вздох. Алексеев смотрел на командира и думал: "Все же при свете самодельной керосиновой лампы, пожалуй, не так легко было работать с этой смертоносной игрушкой".

- Ну как, Коля, понял?

- Да, понял, хорошо понял. Разрешите мне одну выхолостить.

- Попробуй. Ты только поосторожнее, а то обоим достанется.

Алексеев принялся за работу. Он с большой точностью и быстротой собрал боеголовку.

- Молодец!

- Спасибо, товарищ командир, за науку. Теперь все будет в порядке.

...Алексеев со своей группой приехал сначала на хутор Антонишки, а оттуда ночью в деревню Дворище, к Антону Якутовичу.

- Есть, Антон, важное дело. Нужно достать куска три красной материи к утру, - сразу, как только партизаны разместились в хате, сказал Николай.

- Да что ты, Коля?! Где же я тебе сейчас достану красную материю?

Любовь Васильевна, жена Антона, слушавшая этот разговор, улыбнулась:

- Вы, Николай Григорьевич, не знаете, кому такие поручения давать. Вот смотрите, что у меня есть.

Она достала из сундука несколько порошков красной краски и метров пять ситца.

- Сойдет такое, если покрашу?

- Конечно! - обрадовался Николай. - За первый сорт сойдет. Вот и вышли из положения.

До рассвета Любовь Васильевна успела покрасить материю, даже мелком нарисовала на каждом флаге серп и молот, Антон выстругал три длинных шеста. Все это Алексеев забрал с собой, и группа на рассвете незаметно покинула деревню и остановилась на дневку в Богатыревском лесу. Здесь партизаны разожгли костер; поочередно готовили пищу, дежурили, отдыхали, а Николай всё мастерил и прилаживал к флагам мины. Вечером двинулись к деревне Петровщина. Там стоял крупный гитлеровский гарнизон.

В первом часу ночи Николай и Иван Свирепо ползком пробрались к ограде гарнизона и недалеко от пропускного пункта установили три заминированных красных флага.

Алексеев и Свирепо видели, как из ворот вышли на патрулирование два полицая и два гитлеровца. Один из полицаев громко заговорил:

- Ну и ночка, только партизанам ходить.

- Да что ты говоришь, какой дурак пойдет в эту ночь, - отвечал другой.

- Ты потише ори, а то офицеров разбудишь, разгневаются, посадят под арест. Чего доброго, и партизаны могут сюда забрести. Слыхал, возле Малиновки недавно эшелон грохнули... Семь вагонов и паровоз как корова языком слизала. А вчера днем за Щемыслицей автомашина взлетела на воздух: пятнадцать немцев на тот свет ушли.

- Да, партизаны скоро и до нас доберутся, - снова заговорил первый.

- Все может быть...

Николай Алексеев с Иваном Свирепо сидели в пяти шагах от говоривших и все слышали.

- Давай отползем в кусты и дождемся рассвета, - шепнул Алексеев Ивану Свирепо. - Посмотрим, как они будут снимать флаги.

Стало светать. Гитлеровцы сразу же после подъема обнаружили проделку партизан. Завыли сирены. Фашисты и власовцы открыли из пулеметов и автоматов стрельбу по древкам, надеясь сбить их. Но флаги гордо реяли на ветру. Тогда по приказу офицеров несколько солдат бросились снимать флаги. И как только они схватились за древко первого из них - грохнул взрыв, за ним - другой, третий... Четыре солдата погибли, офицер, и трое полицаев были ранены.

Нужно было спешить в партизанский лагерь и доложить командиру о выполнении задания. Было ясное утро, потеплело. В небе висели жаворонки, звонко распевающие свои песни.

Уставшие возвращались с задания партизаны. Впереди группы, как всегда, верхом на коне ехал Николай Алексеев.

Еще одно задание выполнено без потерь.

"Пусть знают гитлеровцы, что и праздники свои народные мстители отмечают ударами по врагу", - думал Николай.

Под Минском

В начале лета 1943 года партизаны Барановичского соединения, уничтожив небольшие гарнизоны гитлеровских войск, почти полностью взяли под контроль многие районы довоенной Барановичской области и наносили противнику ощутимые удары. Гитлеровское командование в районе Налибокской, Воложинской и Ивенецкой пущ усилило карательные отряды эсэсовских войск солдатами и техникой. Активизировало оно и действия этих отрядов: участило поголовные облавы деревень, прочесывание лесов.

Усилили гитлеровцы охрану железных и шоссейных дорог. Партизанам нужно было менять тактику, наносить удары там, где враг их не ожидал.

В те дни Николай Алексеев со своей группой партизан-подрывников дни и ночи был в пути, действовал под Минском, в ста километрах от базы партизанской бригады. В лагерь они возвращались только для того, чтобы, как они говорили, "поднажиться", то есть взять еще взрывчатки. Ее и днем с огнем найти было трудно. Выручали найденные в лесах артиллерийские снаряды.

Как-то днем, недалеко от землянки, на открытой поляне горели два костра, а возле них "колдовали" Алексеев и его подручные: Михаил Козловский, Степан Кокуш, Иван Свирепо, Абрам Каплан, Василий Назаров, Василий Бобров, Зяма Миттель. По команде Алексеева они поочередно приносили из кустов снаряды, подносили их к костру и в некотором отдалении от огня клали осторожно на песок. Положив снаряд, партизан отходил в сторону и ложился в траншею, чтоб его не задело в случае взрыва. Командир группы подходил к костру, ставил снаряд на попа и ловкими движениями отвинчивал боеголовку. Затем к Алексееву подходили партизаны, брали обезвреженный снаряд и опускали его в ведро с горячей водой. Снаряд нагревался, и из него выплавлялся тол.