Первая конная армия - Семен Михайлович Будённый
Не успела еще дивизия как следует укрепиться на оборонительном рубеже, как противник повел энергичное наступление. Завязался упорный огневой бой, в котором принимали участие все огневые средства обеих сторон. Треск пулеметов, залпы из винтовок, гул артиллерии не прекращались ни на минуту до конца дня. Огневые налеты противника чередовались с бесчисленными атаками с конном строю. Особенно нажимали белогвардейцы на наши фланги, стремясь охватить дивизию и выйти нам в тыл.
В связи с этим я вынужден был выделить на оба фланга дивизии по два сабельных эскадрона с пулеметными тачанками. В течение всего дня кипел этот жестокий бой. Сколько раз мне приходилось лично водить части в контратаки! Несмотря на свое отчаянное упорство, белогвардейцы не смогли сломить нашей обороны.
С наступлением темноты бой прекратился и дивизия расположилась на ночь в хуторе Камышеваха.
Сражение под Камышевахой осталось у меня в памяти как одно из самых тяжелых. Не только противник, но и мы понесли большие потери, пожалуй, самые большие за все операции 1919 года. В числе раненых были командир бригады Городовиков, комиссар дивизии Кузнецов и командир полка Стрепухов.
Однако, несмотря на исключительно тяжелую обстановку, мы выиграли бой. Противник, ведя фронтальные атаки на узком участке, несомненно, допускал грубейшую тактическую ошибку. Мы не смогли бы устоять, если бы белые наступали с глубоким охватом флангов. В этом случае дивизия вынуждена была бы отступить к Манычу и сражаться там, будучи прижатой к широко разлившейся реке.
Ночью в штабе дивизии, мысленно ставя себя на место противника и тщательно разбираясь во всех возможных вариантах его действий, я пришел к выводу, что генерал Покровский завтра с утра атакует дивизию на широком фронте с глубоким охватом флангов. Из анализа обстановки было очевидно, что обороняться в Камышевахе против превосходящих сил противника бессмысленно: крупные массы конницы белых окружат дивизию и подавят ее своей численностью. Посоветовавшись с командирами бригад, я принял решение произвести скрытный ночной маневр с выходом в хутор Раково-Таврический.
Основной замысел этого маневра состоял в том, что дивизия выходила из-под удара центральной группировки противника и сосредоточивалась против правого фланга белогвардейцев. Утром, когда белые главными силами поведут наступление на Камышеваху, мы должны нанести удар по его правофланговой группировке, затем уже по центральной и левофланговой. Таким образом, основой замысла был разгром противника по частям.
В 2 часа ночи дивизия выступила из хутора Камышеваха, оставив здесь в качестве заслона один эскадрон. На марше было строжайше запрещено вести громкие разговоры, зажигать спички или курить, приказано не допускать звона металлических частей амуниции и оружия.
С рассветом 27 апреля, когда дивизия уже сосредоточилась в хуторе Раково-Таврический, начальник сторожевой заставы донес, что к нашему расположению приближается большая колонна конницы противника; белогвардейцы едут в колонне по три, на ходу дремлют — очевидно, и не подозревают, что в хуторе Раково-Таврический красные.
Я приказал приготовиться к атаке. В это время вражеская колонна уже перешла ручей, протекавший на западной окраине хутора. Подпустив белогвардейцев еще ближе, дивизия перешла в атаку. Внезапность была полная, противник заметался из стороны в сторону и, сбитый передовыми подразделениями наших полков, бросился бежать в направлении хутора Родники.
В Родники дивизия ворвалась на плечах белогвардейцев и захватила их артиллерию. Растерявшимся артиллеристам противника было приказано повернуть пушки в сторону своих удиравших во весь опор казаков и открыть огонь, что они тотчас же послушно и сделали. Здесь же, в Родниках, был захвачен приказ генерала Покровского, раскрывший для нас группировку и замысел белых. Из приказа мы узнали, что наша дивизия громила 2-ю Кубанскую и 2-ю Терскую казачьи дивизии, составлявшие правофланговую группу войск противника, которой была поставлена задача нанести нам удар по левому флангу. 1-я и 3-я Кубанские казачьи дивизии белых наступали в центре на хутор Камышеваха, а группа донских казаков продвигалась левее на Малую Западенку.
Выделив для преследования бегущих казаков 2-й Терской и 2-й Кубанской дивизий один полк, я повернул дивизию в тыл 1-й и 3-й Кубанских дивизий, составляющих центральную группировку белогвардейцев. При подходе к противнику было установлено, что один спешенный казачий полк ведет перестрелку с эскадроном, оставленным в качестве заслона в хуторе Камышеваха. Остальные части 1-й и 3-й Кубанских дивизий расположились на отдых в балках, и причем настолько беспечно, что даже не выставили сторожевого охранения.
Когда дивизия скрытно подошла к расположению противника, белогвардейцы преспокойно спали или бродили полуодетые. Некоторые грелись на солнце, а кони их паслись на зазеленевших лугах. Развернувшись в боевой порядок, дивизия атаковала противника.
Застигнутые врасплох белогвардейцы, кто пешком, кто верхом, многие без шапок и сапог, а некоторые в одних нижних рубашках, пытались уйти из-под удара красных кавалеристов.
1-я бригада перешла в преследование панически отступавшего противника, а остальные две бригады повернули в тыл полка белоказаков, который наступал в пешем строю на хутор Камышеваха. Увидев атаку своих бригад в тылу белых,
