Первые бои добровольческой армии - Сергей Владимирович Волков
Неутешительные сведения о результатах нашей «разведки» доложили мы атаману… Выяснить точно обстоятельства смерти Чернецова нам не удалось: один из уцелевших видел, как его зарубил Подтелков, другой – как Чернецов, воспользовавшись суматохой, вызванной выстрелами шедшего из Каменской подкрепления, ускакал… Утешительно было одно: настроение чернецовцев, несмотря ни на что, было бодрое, уверенное.
В последнем, предсмертном, призыве генерал Каледин 28 января 1918 года дал такую оценку «подвигам» этих полков (участвовали полки – 10-й, 27-й и 44-й, а также 6-я гвардейская батарея): «…наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж и в союзе со вторгнувшимися в Донецкий округ бандами красной гвардии и солдатами напали на отряд полковника Чернецова, направленный против красногвардейцев, и частью его уничтожили, после чего большинство полков – участников этого подлого и гнусного дела – рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковые денежные суммы, лошадей и имущество».
Вот что писал о Чернецове и его партизанах донской полковник Генерального штаба Добрынин[51]: «Из партизанских отрядов бессмертную славу создал себе отряд молодого, энергичного и самоотверженного Чернецова. Начало его организации относится к 30 ноября ст. ст. 1917 г. Отряд охраняет Воронежскую железнодорожную магистраль, однако он не остается неподвижно на одном месте, а с молниеносной быстротой перебрасывается в различных направлениях, постоянно захватывая противника врасплох и вызывая в рядах его панику. К числу наиболее известных набегов Чернецова нужно отнести: налет на Дебальцево 25 декабря 1917 года, на Глубокую 18 января 1918 года и печальный по развязке для партизан бой у Глубокой 20 января, закончивший Чернецовское наступление от Каменской, начатое 19 января. Отрезанный частями мечтающего об атаманской булаве Голубова, Чернецов погиб в неравной борьбе. С его гибелью в отряде не стало той уверенности, которую всегда умел внушить Чернецов. Необходимо отметить, что главный контингент партизан составляла учащаяся молодежь, проявлявшая особую чуткость к желанию атамана Каледина по совести решить серьезные вопросы, выдвинутые революцией в области местной жизни».
А.П. Падалкин[52] цитирует следующие отзывы о Чернецове («Родимый Край», № 36): «Ген. Деникин о Чернецове пишет: «…Его имя повторяется с гордостью и надеждой. Чернецов работает во всех направлениях… Успех сопутствует ему везде. О нем говорят и свои и советские сводки, вокруг его имени родятся легенды, и большевики дорого оценивают его голову…»
Один из чернецовских партизан записал: «Во время одного дежурства на станции Колпаково мне посчастливилось быть свидетелем одной интересной сцены. Дебальцево соединяется со Щетовом телеграфом.
Дебальцево: «Я, главнокомандующий доблестными революционными войсками, хочу вести переговоры с вашим главнокомандующим».
Щетово: «Я, командующий казачьими силами есаул Чернецов, у аппарата. Что вам нужно и как вас зовут?»
Дебальцево: «Я предлагаю вам мирные переговоры. Каковы ваши условия? До имени моего вам нет дела».
Щетово: «Думаю, что переговоры эти все равно ни к чему не поведут. Впрочем, если вам так хочется узнать мои условия, товарищ таинственный главковерх, то вот они: все ваши доблестные революционные войска должны немедленно сложить оружие и выслать таковое в распоряжение моих войск. Вы же и местные ваши комиссары явитесь ко мне в качестве заложников. Это будет для начала, а там дальше посмотрим. Официальные переговоры кончены. Позвольте мне, старому вояке, сказать на прощанье несколько частных слов вам, неведомый главковерх, стыдящийся своего имени. Я, конечно, не сомневаюсь в вашем блестящем знании и опытности в боевом деле, приобретенных вами, по всей вероятности, в бытность вашу чистильщиком сапог где-нибудь на улицах Ростова или Харькова. Все же мне почему-то кажется, что вас вскоре постигнет участь друга вашего Коняева. То же самое получат и все присные ваши – Бронштейн, Нахамкесы и прочие правители советской державы. Напоследок позвольте у вас спросить: все ли вы продали или еще что осталось? Ну, до скорого свидания, ждите нас в гости».
Добавлю от себя: казак станицы Калитвенской, сын ветеринарного фельдшера, Чернецов, как партизан, выдвинулся еще во время Мировой войны. Его отряд, выполняя ответственные поручения, стал известным, и там он проявлял исключительную храбрость, находчивость и инициативу, выдвинувшие его в первые ряды партизанства. Трижды раненный, в чине есаула он получил много знаков отличия, в том числе и Георгиевское оружие.
* * *
Пылкий Чернецов пытался заразить своим духом и офицерскую массу. Положение на фронте становилось все более угрожающим. Пополнение рядов защитников было необходимо. В Новочеркасске находилось, по данным генерала С.В. Денисова, около 3000 офицеров, по данным регистрации офицеров большевиками после занятия ими Новочеркасска – около 4000. Генерал И.А. Поляков называет цифру 7000 – «бездельников», по его выражению. По просьбе Чернецова был отдан приказ по гарнизону офицерам зарегистрироваться. Перед регистрацией, с целью ознакомить офицеров с положением на фронте, было устроено собрание. Все помещения Офицерского собрания были переполнены. После речей А.М. Каледина и М.П. Богаевского, ярко обрисовавших создавшееся положение и. призывавших офицеров пополнить тающие ряды партизан, с пламенной речью выступил Чернецов, заклинавший офицеров поддержать войскового атамана в его тяжелой борьбе по защите Дона. Речь свою Чернецов закончил такими словами: «Господа офицеры, если так придется, что большевики меня повесят, то я буду знать – за что я умираю. Но если придется так, что большевики будут вешать и убивать вас, благодаря вашей инертности, – то вы не будете знать, за что вы умираете…»
В перерыве Чернецов предложил офицерам записываться в его отряд или составить
