Тамара Черемнова - Трава, пробившая асфальт

 Опасения оказались напрасными — Зинаида Александровна нашла время прочитать сказки и благословить меня на дальнейшее писательство. Я поначалу не хотела сообщать Чигаревой правды — что я инвалид с ДЦП и неверно определенной УО, что обитаю в ПНИ. Потом все-таки призналась. Зинаида Александровна восприняла это спокойно и не перепугалась, как Рахиль. Даже прислала мне еще одну статью про такие вот врачебные ошибки. И пообещала, что не бросит меня и будет помогать с литературными советами. В последнем я не сомневалась, потому что уже чувствовала, что на сей раз меня не предадут. И на всю жизнь запомнила ободряющую фразу Зинаиды Александровны: «У нас теперь, Тамара Александровна, долгое будет общение».

 Вот счастье-то — оказаться на литературной стезе, да еще с такой путеводной звездой! После того как Зинаида Александровна окончательно поправилась, она написала:

 «Тамара Александровна! Ваши сказки я прочитала, перепечатала на машинке и отдала в книжное издательство с рекомендацией опубликовать. Но сразу предупреждаю, из этого может ничего не получиться. Я в издательстве имею очень маленькую силу, там всем командуют другие, так что будьте готовы к отказу».

 Как я ни готовилась к отказу, из меня все равно так и выпирала радость. За мою горестную жизнь Бог выдал такую награду — способность сочинять сказки и знакомство с писательницей Чигаревой!

 Однажды приснился сон, будто я яростно треплю свою историю болезни, рву ее в мелкие клочки. Проснувшись, подумала, что сон вещий, уж больно он насыщен реальностью. Мне всегда хотелось разодрать эту кипу склеенных обложкой потрепанных бумажек, из-за которых меня столько лет унижали и уничтожали.

 И именно в тот день после обеда принесли почтовый пакет с казенным штемпелем — письмо из книжного издательства. У меня внутри все обмерло от ожидания — положительный ответ или вежливый отказ? Вскрыли конверт, я пробежалась глазами по строчкам и ничего не поняла. Машинописные буквы прыгали в глазах.

 Попросила прочесть кого-то, кто оказался рядом, уже не помню, кто именно. В письме было написано, что меня собираются опубликовать! Выйдет детская книжка Тамары Черемновой!

 Я почувствовала, что если сейчас же не выпущу из себя нахлынувшие эмоции, то просто лопну от них. И испустила такой вой! Наверное, так воют дикие звери в момент достижения добычи. Это был вой победительницы. Навывшись, я культурно заплакала слезами, вслед за мной заревела Люська, а за ней захлюпали носами остальные. Ведь это была коллективная победа духа.

 Я тут же письменно сообщила о письме из издательства Зинаиде Александровне. А через несколько дней, вволю насладившись радостью, решила похвалиться перед врачихой Ениной, а заодно высказать свои соображения на психиатрические темы. О том, что с меня непременно надо снять диагноз «олигофрения » — потому что у меня все в порядке с головой. Однако Людмила Алексеевна выслушала мою тираду с постным лицом и приклеенной улыбкой, а потом... Ну что ей стоило похвалить меня и как-то поддержать? Так нет же, ей почему-то понадобилось лишний раз пнуть меня:

 — Ну и что, что выходит книга? Вон Достоевский был с больной головой. Страдал эпилепсией. И Гоголь был с психическими отклонениями. Какие приступы у него были! А Пушкин был таким неуравновешенным и склонным к психозам. И у нас в Кемеровской психиатрической больнице лежит поэт с шизофренией, такие стихи пишет, фантастические! — Весьма странно психиатр Енина отвечала на мой вопрос по поводу снятия диагноза, лестно сопоставляя с русскими классиками и кемеровским стихотворцем.

 — Интересно, а если бы те русские классики жили в наше время, их бы тоже определили в ПНИ? — парировала я, дребезжа голосом и дрожа всем телом.

 — Ты ведь даже в школе не училась, а стало быть, умственно отстаешь от своих сверстников! — добивала психиатр Енина. Выговаривая это, она будто крест-накрест перечеркивала восхитительный факт принятия моей рукописи в издательство.

 Оправившись от нанесенного удара, я решила действовать дальше. Ведь мне уже 32 года, я взрослый, способный постоять за себя, человек!

 Письмо в Минздрав

 Я окончательно собралась с духом и написала письмо в Министерство здравоохранения СССР на имя министра Евгения Ивановича Чазова. Описала свою медицинскую ситуацию, которая, с точки зрения здравого смысла, не лезла ну ни в какие ворота. И заодно выплеснула всю накопившуюся горечь. Отправила письмо через Зинаиду Александровну. И та от себя приписала несколько строк — попросила помочь мне.

 Мое дерзкое письмо Чазову сработало! Через три месяца я получила ответ. Там написали, что диагноз будет пересмотрен, и я получу назначение в дома инвалидов общего типа. То, о чем я столько лет мечтала!

 Об ответе из администрации Е.И.Чазова прознала Енина, тут же прибежала к нам в палату и завела прямо с порога:

 — Черемнова, ты почему через головы прыгаешь?

 Я сначала даже «не врубилась», что Енина имеет в виду, ведь я меньше всего походила на человека, способного прыгать, да еще через головы. Но когда вникла в суть претензии, съехидничала:

 — А у меня принцип такой — через головы прыгать!

 Во время нашего общения Зинаида Александровна несколько раз предлагала мне начать действовать самой, через врачей в ПНИ. Но я более трезво оценивала ситуацию, зная, что это за врачи. Чего стоила только одна фраза психиатра Ениной:

 — В издательстве не смотрят, откуда приходят литературные работы, им все равно!

 Им, конечно, все равно. Да только мне не все равно, где я живу!

 Еще через два месяца, в октябре 1988-го, в ПНИ приехал замглавврача Прокопьевской психиатрической больницы Павел Петрович Кузин, чтобы согласно указанию из администрации Е.И. Чазова самолично провести осмотр моей особы. Уже не помню, что ему тогда наплела. Однако на его вопросы отвечала вразумительно потому, что результаты собеседования и тестирования не только констатировали сохранность моего интеллекта и нормальное умственное развитие, но поставили вопрос о переводе меня в дом инвалидов общего типа.

 До визита Кузина я сама не своя была, так как вдруг в полной мере осознала, что происходит. Осознала и испугалась: ну куда я рвусь? Вот как увидят там мои гиперкинезы, спастику, подергивания и прочие неконтролируемые движения, а ведь их не утаишь! И что? И так измотала себя сомнениями, что взмолилась о помощи, причем обратилась к Ениной, попросила совета — иначе меня всю издергает. Та вошла в положение и впервые проявила себя как профессиональный психиатр:

 — Можно попробовать гипнозом убрать это навязчивое чувство страха. Тебе надо попроситься в больницу, где проводят лечение гипнозом. Во многих психиатрических больницах этим занимаются. И не помешало бы подлечиться в каком-нибудь неврологическом отделении — пройти курс физиотерапии...