Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Созидание. 1967 год - Виктор Анатольевич Дудко
Марина Цветаева очень рано потеряла мать, смерть которой переживала очень болезненно. Со временем это чувство притупилось, а душевная рана зарубцевалась, однако начинающая поэтесса в своем творчестве очень часто обращалась к теме смерти, словно бы пытаясь заглянуть в мир, который ей еще недоступен.
Мамой Марины была – Мария Александровна Цветаева (урождённая Мари́я Алекса́ндровна Ме́йн; 1868–1906) – вторая жена Ивана Владимировича Цветаева, мать Марины Цветаевой и Анастасии Цветаевой.
Цветаева признавалась, что очень надеется в той, другой жизни, встретиться с мамой, которую очень любила, и даже мысленно торопила время, стремясь прожить свою жизнь как можно скорее.
В 1913 году поэтесса написала стихотворение «Уж сколько их упало в бездну…», в котором вновь пыталась определить для себя, что есть жизнь, и чего стоит ждать от смерти. Потусторонний мир Цветаева воспринимает, как некую темную пропасть, бездонную и устрашающую, в которой люди попросту исчезают. Рассуждая о смерти, она отмечает: «Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли». Однако поэтесса осознает, что после ее ухода ничего в этом бренном мире не изменится. «И будет все – как будто бы под небом и не было меня!», – отмечает поэтесса.
Сама по себе смерть не пугает 20-летнюю Цветаеву, которой уже довелось столкнуться с этой незваной гостьей. Поэтесса переживает лишь о том, что близкие и дорогие ей люди уходят из этой жизни, и со временем память о них стирается. Тех, кто умер, Цветаева сравнивает с дровами в камине, которая «становится золой». Ветер разносит ее по земле, и вот уже она смешивается с землей, превращаясь в прах, который, возможно, станет основой для новой жизни.
Однако Марина Цветаева не готова смириться с таким положением дел, она хочет, чтобы память о людях была вечной, даже если они этого не достойны. Себя она причисляет именно к той категории будущих покойников, которые не заслужили права войти в историю из-за того, что имеют «слишком гордый вид». Но этой черте характера поэтесса противопоставляет «безудержную нежность», рассчитывая, что, тем самым, может продлить свою земную жизнь хотя бы в воспоминаниях близких людей. «Я обращаюсь с требованьем веры и с просьбой о любви», – отмечает Цветаева. Столь необычная трактовка евангельских истин все же имеет право на существование. Поэтесса не верит в жизнь после смерти в библейском понимании, однако рассчитывает, что сумеет оставить яркий след на земле, иначе само ее существование лишается всякого смысла. Поэтесса не подозревает, что своеобразным пропуском в вечность для нее станут стихи, которые раскрывают богатый внутренний мир этой удивительной женщины, наполненный мятежными и весьма противоречивыми чувствами.
Реквием (Монолог) «Уж сколько их упало в эту бездну…» Песню, в основу которой лег этот цветаевский текст, впервые исполнила Алла Пугачева в 1988 году. Музыку написал известный советский и российский композитор Марк Минков.
Многие музыковеды и поклонники творчества Аллы Борисовны считают «Реквием» шедевром в репертуаре артистки. Сложно с этим не согласиться! Стихотворение «Уж сколько их упало в эту бездну…», проникнутое трагическим ощущением судьбы и горячей жаждой жизни, стремлением оставить в мире свой след, написано в 1913 году юным автором на взлете поэтической славы. Соответственно, строки «…За то, что мне так часто слишком грустно и только 20 лет» в интерпретации Аллы Пугачевой, бывшей на тот момент значительно старше лирической героини, пришлось убрать. Так «Монолог» стал более универсальным, чем авторский текст. Это страстное, не ограниченное возрастными и какими либо-другими рамками обращение к миру «с требованием веры и с просьбой о любви».
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все – как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
– Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день, и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто – слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
– Послушайте! – Еще меня любите
За то, что я умру.
1913 год.
Часть 4
Рвачёв Владимир Логвинович
Рвачёв Владимир Логвинович (21 октября 1926, Чигирин (Черкасская обл.) – 26 апреля 2005, Харьков)
– выдающийся советский, украинский математик и механик.
Академик АН УССР (1978) (чл. – корр., 1972), профессор, доктор физико-математических наук.
Ректор Харьковского института радиоэлектроники (1964–1967),
заведующий кафедрой теоретической и математической физики Харьковского политехнического института (1969–1970),
заведующий отделом прикладной математики и вычислительных методов Института проблем машиностроения (ИПМаш) им. А. Н. Подгорного НАН Украины (1967–2005).
ВСПОМИНАЕТ ВИКТОР
Работая над проблемой расчёта поверхностей, я где-то прочёл монографию харьковского учёного математика профессора Рвачёва Владимира Логвиновича – "Геометрические приложения алгебры логики" изд. «Техника» Киев, 1967 год, в которой впервые упоминается PR-функция (а много лет спустя в политике появились ПИЭР-технологии).
Меня заинтересовали его работы в области предлагаемой им PR-функции.
Мы списались с ним, и несколько раз встречались на нейтральной территории. Беседы были интересные и для меня – очень полезные.
Предлагаемая им PR-функция могла с успехом применяться при расчёте поверхности горения зарядов любой формы. Для реализации этой задачи надо было разработать алгоритм реализации предложенной функции, чем мы заниматься не стали по причине отсутствия для этого – свободного времени, хотя автор утверждал, что этот метод не очень сложен.
Близким знакомством с Владимиром Логвиновичем Рвачёвым я похвастаться не могу, тем не менее, мне хотелось бы привести здесь информацию об этом уважаемом учёном, которую я почерпнул из
