Дарья Донцова - Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография
– Скажите пожалуйста, какая нежная! От уколов циклофосфана ей плохо! Нечего выдумывать! Небось зоофран хотите!
– Это что такое? – поинтересовалась я.
– Лекарство от тошноты, – свысока бросила врачиха, – вам оно не положено, их дают только тем, кому на самом деле плохо! А вы притворяетесь, я знаю, от циклофосфана так не тошнит!
Но мне было дико плохо, и Александр Иванович ухитрился где-то за бешеные деньги достать ампулы зоофрана. Стало чуть полегче.
В разгар лечения я зашла в магазин «Сад и огород», уж не помню, что меня туда привлекло. Кажется, моя дочка Маня собралась пересаживать пальму, и я явилась за землей. Первое, на что наткнулись глаза в торговом зале, был мешок с надписью «Циклофосфан. Яд для борьбы с садовыми грызунами».
Я пощупала бумажную упаковку и усмехнулась, значит, меня травят, как крысу.
Потом я сильно простудилась, не сумела вовремя прийти на укол, химиотерапевт наорала на меня так, что я чуть не упала в обморок. Узнав про это, Оксана, откуда-то добыв все лекарства, заявила:
– Пошли они на фиг, сволочи. Сама тебе курс проведу.
И тут я сделала потрясающее открытие. Оказывается, если ты лежишь и циклофосфан вводят медленно, укол не превращается в мучение, ногу не сводит…
Тридцатого августа я, проснувшись утром, пошла в ванную, глянула в зеркало и заорала от ужаса. На меня смотрела абсолютно лысая женщина. Понадобилось минут пять, чтобы сообразить: это носатое, жуткое существо – я. Никогда не думала, что отсутствие волос способно до такой степени изуродовать внешность.
Из ванной я вышла, замотав башку полотенцем, тюрбан не сняла и тогда, когда села пить кофе. Было воскресенье, Маруся выглянула из своей комнаты и спросила:
– Почему ты в этой тряпке?
Я поколебалась мгновение и сдернула розовую ткань. Дочь ойкнула и убежала. Я осталась наедине со своими горькими раздумьями. Спустя минут двадцать Машуня влетела в квартиру, неся кудрявый светло-каштановый парик.
– Мусик, – завопила она, – померяй!
Я хотела было оказать сопротивление, но дочка мигом натянула мне на голову парик и затрещала:
– Великолепно, лучше не бывает! Тебе так идет!
Я глянула в зеркало и не сумела сдержать смех. Больше всего в этот момент я походила на нашу пуделиху Черри. Из шапки мелко завитых кудрей торчит длинный нос. Мне стало очень жаль себя. Ах бедная Грушенька! И тошнит ее, и шов болит, и рука плохо поднимается, и волос теперь нет, как жить дальше?
Внезапно жалость сменила злость. Именно жить дальше, в любом состоянии, с тошнотой, лысиной и неработающей рукой! Я только теперь сообразила, что имел в виду доктор Грошев, предупреждая меня:
– У вас будет иное качество жизни.
Но ведь я не умерла, мои дети не плачут на могиле матери, нужно посмотреть на ситуацию иначе, не жалеть себя, а радоваться. Нечего завидовать здоровым людям!
– Не смотри на тех, кому лучше, гляди на тех, кому хуже, – говаривала Фася.
Я топнула ногой и сама себе показала кулак. Хватит, милая, ты дышишь, двигаешься, давай-ка выходи на работу, ученики заждались, нечего из себя инвалида корчить. Все будет хорошо, волосы вырастут, рука поднимется. Вперед и с песней на службу. Больше к теме онкологии я на страницах этой книги возвращаться не стану, но мне кажется, что, пройдя через все испытания, уготованные онкологическим больным, я могу давать советы тем женщинам, которые только что услышали из уст врача диагноз: «рак молочной железы». Это не смертный приговор – рак успешно лечится, и большинство из вас через какое-то время вновь станут здоровыми людьми.
Узнав о том, что результаты пункции плохие, немедленно соглашайтесь на операцию. Чем раньше попадете на операционный стол, тем лучше. Ни в коем случае не идите к экстрасенсам, хилерам, колдунам и бабкам-шептухам – упустите время. Да, хирурги люди жесткие, если не сказать грубые. Они с обескураживающей простотой сообщают: «Отрежем «верх», а может, «низ», потом пройдете химиотерапию, облучение, сядете на гормоны…»
Воображение рисует толстую, лысую, изуродованную тетку, в которую вы должны неизбежно превратиться после операции. И тогда очень многие кидаются к тем, кто обещает с ласковой улыбкой: «Дорогая, я просто повожу вокруг тебя ручками, и болезнь сама пройдет». Вот так человек и попадается на крючок.
Не верьте, сам по себе рак молочной железы не пройдет. Если явитесь к докторам на начальной стадии заболевания, то почти со стопроцентной гарантией выживете. Если позже – ваши шансы уменьшаются, и не дай бог вам обратиться к врачам совсем поздно. Вы наверняка слышали от кого-нибудь фразу: «Ох уж эти хирурги! Не сумели спасти Анну Ивановну, скончалась бедняжка!» Извините за грубость, но, скорее всего, несчастная Анна Ивановна сама виновата, запустила болезнь. А умереть можно и от аппендицита, если ждать, пока разовьется перитонит.
Теперь позвольте развеять кое-какие мифы. И первый из них: операция радикальной мастэктомии – так по-научному называется удаление молочной железы – непереносима, страшно болезненна, а период реабилитации мучителен до крайности.
Чушь собачья. Уж не знаю, кто и зачем распространяет эти слухи. Впрочем, вам, наверное, встречались на жизненном пути бабы, беспрестанно ноющие и рыдающие? Скорее всего, таким и впрямь будет тяжело, но нормальная, спокойная, не истеричная женщина легко перенесет посланные испытания.
Операция проходит под глубоким наркозом. И вы ничего не почувствуете: методика отработана, не вы первая ложитесь на стол. Да и перевязки потом не превращаются в кошмар. Конечно, страшно смотреть на залитый йодом шов с торчащими нитками. Отвернитесь в сторону! Потом, когда снимут швы, а йод улетучится, останется только белая нитка, пересекающая грудную клетку.
Безусловно, очень неприятное испытание – химиотерапия. Постоянная тошнота, слабость, скорее всего, заболит желудок и выпадут волосы. Но неудобства временны. Кудри появятся вновь, желудок наладится, и через год вы забудете про уколы циклофосфана, как про страшный сон. Что касается тошноты – это состояние похоже на токсикоз беременной. Врачи выписывают лекарства, но лично мне хорошо помогали народные средства: кислая капуста, стакан кефира, острый маринованный перец.
Сильно преувеличено и мнение об обязательном ожирении в процессе гормонотерапии. До операции я весила пятьдесят килограммов и сейчас, после пятилетнего курса гормонов, вешу сорок девять. Да, пришлось отказаться от мучного, сладкого, жирного, жареного и превратиться почти в кролика, питаясь овощами без масла и майонеза. Но результат-то налицо, то есть, простите, на теле. Кстати, на макаронах с калорийным соусом и пирожных со взбитыми сливками вы раздобреете и без гормонов.
