Константин Вершинин - Четвертая воздушная

Таким образом, противник имел значительный перевес сил авиации. Однако, несмотря на это, наши летчики смело придерживались наступательной тактики, проникали в глубокий тыл врага, бомбили и штурмовали его аэродромы, вели жаркие воздушные бои.

Когда противник на харьковском направлении перешел в контрнаступление и начал продвигаться в сторону Изюма, активность нашей авиации еще более возросла. Она помогла наземным войскам ослабить и даже временно остановить натиск неприятельских полчищ на правом крыле Южного фронта. Обратимся к примерам, характеризующим зрелость и воинское мастерство летного состава в начальный период боевой деятельности 4-й воздушной армии.

Командующий фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский позвонил мне по телефону:

- По некоторым данным, в районах Сталине, Краматорск, Красноармейское, Славянск противник сосредоточил крупные мотомеханизированные силы для нанесения удара по нашим войскам. Надо уточнить эти сведения, Константин Андреевич. Пошлите туда лучшего разведчика.

Я пригласил на командный пункт дважды орденоносный экипаж 8-го гвардейского бомбардировочного авиаполка, который летал на самолете Пе-2. Это были капитан Патрин, лейтенант Зенин и сержант Антонов. Объяснив им задачу, напомнил:

- Командованию фронта очень нужны эти сведения. Надеюсь, вы добудете их любой ценой.

- Обязательно добудем, товарищ генерал, - заверил командир экипажа.

- Желаю успеха, товарищи. Время дорого, нельзя терять ни минуты.

Погода была неблагоприятной: нижняя кромка облаков висела над землей на высоте 600 метров, по маршруту кое-где шел дождь. Но никто не сомневался в том, что капитан Патрин и его друзья выполнят боевое задание. Самолет взмыл в небо и скрылся за облаками. А вскоре с его борта поступила радиограмма: "Лег на курс, все в порядке".

Минуты ожидания были тревожными: данные разведки имели исключительно важное значение для фронтового командования. И вдруг новая радиограмма: "Атакован вражескими истребителями. Веду бой". Это непредвиденное обстоятельство осложнило положение, усилило тревогу всех, кто присутствовал на командном пункте. Что с экипажем Патрина? Одолеет ли врага? Выполнит ли задание? Спустя некоторое время мы получили третью радиограмму. В ней сообщалось, что экипаж достиг цели и сведения о противнике подтвердились.

По возвращении П. А. Патрина на свой аэродром мы узнали, что на подходе к заданному району экипаж встретил четверку истребителей ПЗЛ-24, которая навязала ему бой. Отражая атаки противника, разведчик сбил одну машину. Остальные после неудачных попыток преградить "пешке" путь к цели скрылись.

Доложив командующему фронтом о результатах разведки и мужественных действиях экипажа, я услышал в ответ:

- Спасибо, командарм. Готовься к нанесению удара по противнику. А разведчикам передай мою благодарность. Молодцы соколы!

3 июня снова отличилась эскадрилья Николая Антоновича Зуба из 7-го гвардейского штурмового авиаполка. Шестерка "илов" получила задание нанести удар по одному из аэродромов противника. Несмотря на сильный зенитный огонь, штурмовики отлично справились со своей задачей - за один налет уничтожили 23 и повредили 20 вражеских самолетов. Сильный взрыв на аэродроме был вызван, вероятно, прямым попаданием бомб в склад боеприпасов или горючего. Вскоре после этого налета капитан Н. А. Зуб был повышен в воинском звании и назначен командиром полка.

К этому времени весь фронт облетела радостная весть о боевых успехах командира 131-го истребительного авиаполка майора В. И. Давидкова. На борту его самолета ЛаГГ-3 ярко сияли тринадцать звезд - символов победы. Вот история появления последней из них.

Группа истребителей Виктора Иосифовича Давидкова сопровождала наших штурмовиков. В районе цели немцы открыли по самолетам ураганный зенитный огонь. На помощь зенитчикам подоспели вражеские истребители. Два "мессера" сразу же бросились на "ильюшиных". В бой с ними смело вступил ведомый командира полка - летчик Назаренко. Сам же Давидков схватился с другой парой Ме-109. А через несколько минут сюда подошли еще два "мессершмитта". Теперь майор дрался один против четверых. Огневое мастерство, смелость, собранность и хладнокровие позволили лидеру советских истребителей не только отражать атаки противника, пытавшегося прорваться к "илам", но и самому наносить по ним удары. Одного из "мессеров" Давидков сбил, а троих обратил в бегство.

Выполнив задание, группа Ил-2 и ЛаГГ-3 благополучно возвратилась на аэродром. Полковой художник к алому созвездию на фюзеляже командирской машины добавил новый знак победы над врагом.

В ночь на 9 июня женский полк принял первое боевое крещение. Провожать экипажи в полет пришли командир дивизии Д. Д. Попов и комиссар А. С. Горбунов. На задание вылетали экипажи Е. Д. Бершанской, командиров эскадрилий С. Амосовой и Л. Ольховской. Им предстояло нанести бомбовый удар по живой силе противника в районе Снежного и Никифоровки.

При подходе к цели вражеские зенитки обстреляли самолет Бершанской. Маневрируя, она вышла к намеченному пункту и с высоты 600 метров сбросила бомбы. Ее примеру последовал экипаж Амосовой. В это время зенитный огонь усилился. Несколько осколков угодило в машину Бершанской, но летчица не растерялась и сумела вывести самолет из-под обстрела. Так же поступила и Амосова.

А вот третьему экипажу не повезло. Во время бомбежки Л. Ольховская и В. Тарасова получили тяжелые ранения и в районе поселка Красный Луч произвели вынужденную посадку. Там местные жители и похоронили отважных девушек...

В середине июня к нам поступил приказ Народного комиссара обороны "Об использовании самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков". В нем указывалось: "Мы можем и должны значительно увеличить наши бомбардировочные дневные удары по противнику, но для этого надо немедля покончить с вредной практикой недооценки самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков и добиться того, чтобы ни один самолет Ил-2 не вылетал в бой без полной бомбовой нагрузки".

Вместо 52 таких машин, предусмотренных штатами, мы располагали всего девятью, поэтому относились к ним с особой бережливостью. И все же приказ Наркома обороны довели до каждого авиатора 7-го гвардейского и 210-го штурмовых авиаполков. Там насчитывалось 35 готовых к бою экипажей, но 26 из них были "безлошадниками". Летчики, не имевшие самолетов, с горечью спрашивали:

- А как же мы должны увеличивать бомбовую нагрузку?

Приходилось успокаивать их, заверять, что в скором времени каждый будет иметь боевой самолет. Счастливчики же, за которыми были закреплены "ильюшины", тотчас начали выискивать новые пути повышения боевых возможностей штурмовиков. Полетный вес Ил-2 в перегрузочном варианте допускался до 5596 килограммов, то ость был на 200 килограммов больше нормального. Если раньше это превышение использовалось для создания определенного резерва горючего, то теперь летчики стали на 200 килограммов больше брать бомб и других боеприпасов. Некоторые горячие головы даже предлагали снять бронеспинки, дабы увеличить полезную нагрузку самолета, однако такие рискованные предложения не нашли поддержки у командования. Мы дорожили жизнью летчиков и воздушных стрелков.