Александр Карелин - Афганская война глазами военного хирурга

Операционная постепенно освобождалась. Трое и раненый остались со своими думами. Все молчали.

Спустя минут десять в дверь осторожно постучали. Вошел человек в белом халате, зеленых бахилах, в белой шапочке, низко надвинутой на глаза и в белой марлевой повязке. Он прикрыл дверь и остановился у порога, опустив руки.

— Т-т-ты кто? — Борисов опять начал заикаться. Сказывалось напряжение последних минут.

— Лейтенант Олег Жигач, командир взвода. Это мой раненый гранатометчик.

— Ладно, иди сюда, посмотри на снимок. Покажи ему, Сергей.

Анестезиолог взял рамку с все еще мокрым снимком протянул лейтенанту, тот смотрел пару минут.

— Да, это наша граната. Она ведь на боевом взводе, — добавил он чуть позже.

— Чего же она не взорвалась?

— Трудно сказать… Может быть, ее мышцами зажало. Парень-то у нас крепкий, видите, какие у него мышцы? При каждом удобном случае мышцы качал, все «пальцами» от танка пытался жонглировать, гусеничные траки, связанные в несколько штук, поднимал по многу раз. Циркач, одним словом. У него и прозвище такое было. После армии собирался силовым жонглированием заниматься, в училище хотел поступать цирковое.

Все невольно посмотрели на безмолвного раненого, словно видели впервые. Действительно, сложен он был, как богатырь.

— Теперь посмотри с-с-сюда. Смогу я этим, так сказать, э-э-э, удержать и извлечь гранату. Как я вообще должен себя с ней в-в-вести?

Лейтенант внимательно осмотрел приборы, показал на «цапку» и легочной зажим: «Этими можно, только вместе их надо использовать, в комплекте, разными руками. А главное, вы не должны делать резких движений, особенно по оси «вперед-назад». Все очень плавно делать. Тогда получится».

— Хорошо, извлеку я гранату, а что дальше? Мне ее ведь куда-то надо положить, как с ней дальше поступить?

— Хорошо бы ее на песок положить, чтобы не могла двигаться. Можно строительные носилки с бортиками наполнить песком, для надежности еще обложить по краям мешочками с песком, в центре получится углубление, как сруб колодца, туда ее и положить, голубушку. Сверху укрыть бронежилетом. Да, надо и на вас на всех бронежилеты одеть. Правда, головы и руки все равно без защиты остаются… А гранату надо подальше от госпиталя подорвать, я видел там недалеко овражек, строительный котлован там роют вроде. А чтобы взорвать, хватит и одного запала от гранаты любой, хоть Ф-1, хоть РГД-5.

Выслушав столь ценные советы, Борисов произнес: «Добре! Сможешь здесь задержаться, чтобы организовать эту работу?»

Лейтенант кивнул головой. В этот момент дверь операционной вновь отворилась, вошли вернувшийся старший ординатор Копытов и начальник госпиталя подполковник Файзуллин. Даже под марлевыми повязками на их лицах было видно, как они встревожены. Начальник отделения кратко доложил обстановку, предполагаемые действия и свои просьбы по организации уничтожения этой гранаты. Руководитель лечебного учреждения молча слушал, кивая головой, задал несколько вопросов, быстро ушел, забрав с собой в качестве помощника лейтенанта Жигач. Копытов тоже молча выслушал, ушел готовиться к предстоящей операции. Вот только кого придется оперировать: имеющегося раненого или уже пострадавших своих коллег. Об этом никто не заговорил…

Опять потекли томительные минуты ожидания. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Приходилось подчиняться сложившимся обстоятельствам. Опять открылась дверь, предлагалось одеть бронежилеты. Оставив пока анестезиолога, хирурги вышли в соседнюю предоперационную. С помощью постовых сестер сначала сняли операционные халаты, стараясь не запачкать руки в перчатках, на голое тело были надеты бронежилеты, а сверху снова надели халаты. Сразу стало непривычно тяжело и неуютно. Приходилось мириться и с этим. Хирурги вернулись в операционную. Теперь анестезиолог вышел повторить их действия, впрочем, ему было легче — не надо было опасаться за стерильность своих рук.

— Сашка, ты никогда не жалел о выбранной специальности хирурга? — Иван Владимирович пытливо заглянул в глаза.

— Нет, а что?

— Я тоже не жалел, вот уже много лет как прошло… Ничего, Саш, прорвемся! Не горюй! Все будет хорошо, я уверен.

— Я знаю.

— Слушай, а что это за «Тоник» такой у вас в 70 Бригаде появился? Все о нем только и говорят. Почему нам не привезли, зажали?

— Завтра же попрошу, чтобы вам привезли пару коробок. Хорошо взбодряет, силы прибавляются.

— Да, нам бы с тобой он сейчас не помешал. Ловлю на слове! Чтобы завтра же я попробовал!

— Будет исполнено, шеф!

— Как там у нашего любимого поэта-певца Владимира Семеновича:

«Жил я с матерью и батейНа Арбате — здесь бы так!А теперь я в медсанбате —На кровати, весь в бинтах…Что нам слава, что нам Клава —Медсестра — и белый свет!..Помер мой сосед, что справа,Тот, что слева, — еще нет».

Вернулся анестезиолог. Сразу за ним вошли закутанные в белое две фигуры, они внесли строительные носилки, тоже завернутые в белые простыни(!) — для «чистоты», все пространство было заполнено мешочками с песком (быстро управились!), в центре имелось углубление. Носилки поставили на четыре приготовленные табуретки, ближе к правой руке раненого. Рядом на другую табуретку положили еще бронежилет — им надо прикрыть «колодец». Фигуры так же молча удалились. Все было готово. Наступал ответственный момент. Борисов и Невский одновременно глянули на настольные часы — они показывали 18:15. Пора.

По команде Ивана Владимировича, Гренц ввел необходимый состав медикаментов, затем уложил очень осторожно правую руку раненого на откидной столик, зафиксировал ее ремнями, проверил надежность — не дай Бог, раненый начнет дергать ею, затем срезал окровавленные бинты, обнажив рваную рану в средней части плеча, размером 7 на 5 см, заполненную сгустками черной крови. Большого кровотечения не возникло, к счастью, крупная артерия была не повреждена. Невский занял пока место операционной сестры, подавая все необходимое своему коллеге. Очень осторожно хирург обработал кожу йодом, спиртом, промыл рану перекисью водорода, очистил от кусочков одежды.

Гранаты видно не было. Невский шагнул поближе, развел края раны острыми трезубыми крючками. В глубине раны что-то металлически блеснуло. Есть! Вот она.

Иван Владимирович взял оба инструмента, как советовал лейтенант, и стал приближать их к смертоносному металлу. Зафиксировал один — «цапка» надежно обхватила предмет, но теперь она сама не могла защелкнуться, тут-то и пригодился легочный зажим — он зафиксировался теперь уже на ручках «цапки». «Конструкция» была готова. Очень медленно доктор стал вынимать гранату, она упорно не желала сдвигаться с места. Чуть сильнее потянул на себя, низко наклонившись лицом, сразу же фонтанчик крови ударил из раны, залив лицо хирурга.