Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

— Мне тогда еще не было известно (я узнал об этом гораздо позже из уст Н. С. Хрущева), что, когда И. В. Сталин в своей московской загородной даче лежал уже смертельно больной, тогда еще при живом вожде его соратники вели интриги в борьбе за власть, — делился со мной жгучей кремлевской тайной бывший член Политбюро. — Эти соратники в одиночку и группами заискивающе спрашивали о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича у дежуривших врачей. С тревогой посматривали на дверь комнаты, где лежал Сталин, и каждый из них думал: «А что, если сейчас оттуда выйдет Сталин? Он ведь сразу наведет порядок». Какая же грязная штука эта «большая политика»! Страна, партия, народ сами по себе переживают искреннее горе, а в верхах «соратники», каждый в отдельности и группами, рвутся к власти — делят ее при живом руководителе, и в этом их главная цель.

У Шелеста эмоции перехлестывали через край, оттесняя на задний план детали протокола. Мухитдинов более сдержан, хотя, казалось бы, должно быть наоборот — Нуриддин Акрамович восточный человек. Но он предпочитает язык фактов.

— 14 марта в Свердловском зале состоялся Пленум ЦК КПСС, — бесстрастно излагает он. — По предложению Г. М. Маленкова, председательствовавшего на Пленуме, почтили память И. В. Сталина минутой молчания. Приступив к обсуждению повестки дня, избрали Президиум ЦК КПСС в составе, который был утвержден на совместном заседании 6 марта. При рассмотрении состава секретарей утвердили четверых, как это было решено тогда же, и дополнительно, по предложению Н. С. Хрущева, избрали секретарем ЦК КПСС М. А. Суслова.

Дело в том, что Михаил Андреевич еще на первом Пленуме ЦК, образованном на ХIХ съезде партии, был избран членом Президиума и секретарем ЦК КПСС, однако на совместном заседании 4 марта не вошел никуда — ни в Президиум, ни в Секретариат ЦК, оказался «никем». Через десять дней это поправил Хрущев. Несомненно, Суслов был ему очень нужен.

Пленум освободил Г. М. Маленкова от обязанностей секретаря ЦК КПСС в связи с назначением его Председателем Совета Министров СССР. Вместе с тем обусловили, не принимая специального решения, что он будет заниматься делами и Президиума ЦК КПСС, а также председательствовать на заседаниях Президиума и Пленума ЦК.

Затем в Кремлевском Дворце состоялась сессия Верховного Совета СССР, также открывшаяся минутой молчания в память Сталина. Депутаты без обсуждения утвердили структурные изменения и персональный состав новых назначений в Президиуме Верховного Совета СССР, Совете Министров Союза, министерствах и ведомствах. Утвердили также необходимые изменения и дополнения к Конституции СССР, вытекающие из этих перестановок. На этом сессия закрылась.

Так в течение десяти дней были осуществлены крупные изменения в высших звеньях партии, государства, общества, всего того, что было создано при Сталине и под его непосредственным руководством.

И все же почтенный аксакал предпочел осторожную оценку. Мухитдинов не назвал вещи своими именами, как это сделал, например, Авторханов в далеком Мюнхене. Наверное, так и должен поступать настоящий диссидент.

«Шестого марта 1953 года, — безжалостно рубит он в своей книге «Загадка смерти Сталина», — сталинский Президиум ЦК из 25 человек и 11 кандидатов был разогнан меньшинством этого Президиума — четверкой. Было восстановлено то старое Политбюро, которое Сталин ликвидировал фактически в октябре 1952 года и которое он хотел ликвидировать физически в связи с «делом врачей».

Совершить переворот у заговорщиков хватило мужества, но открыто заявить об этом они побоялись, ибо еще думали, что убили бога, а не лжебога, и если сообщить народу о его преступлениях (что было сделано только через три года на ХХ съезде), то армия может возмутиться поруганием своего Верховного.

Четверка реорганизует и Секретариат ЦК, изгнав оттуда тех, на кого Сталин собирался опереться при уничтожении старого Политбюро — Пономаренко, Брежнева, Игнатова, Аристова и Пегова, — но введя помогшего организовать заговор против Сталина бывшего министра госбезопасности Игнатьева. Немедленно изгоняется узкая военная клика, на которую опирался Сталин: снимается министр обороны маршал Василевский (для виду его оставляют «заместителем», хотя фактически заместителем был назначен опальный маршал Жуков), смещаются командующий Московским военным округом генерал-полковник Артемьев и комендант города Москвы генерал-лейтенант Синилов. Изгоняется и арестовывается весь руководящий аппарат Министерства госбезопасности во главе с заместителем министра Рюминым (он непосредственно руководил делом врачей-«вредителей»).

Разгром происходит в крупнейших центрах страны, где орудовали личные ставленники Сталина: в Ленинграде исчезает первый секретарь Ленинградского обкома и член Президиума ЦК КПСС Андрианов, в Киеве — первый секретарь ЦК Украины и член Президиума ЦК КПСС Мельников, в Минске — первый секретарь ЦК Белоруссии и кандидат в члены Президиума ЦК КПСС Патоличев.

Главные посты в партии и правительстве достаются не тем, кого считали в партии и стране законными наследниками Сталина (Молотов, Каганович, Ворошилов), а тем, кто произвел переворот: Маленков делается Председателем Совета Министров СССР, Берия назначается его первым заместителем и министром внутренних дел СССР (Министерство внутренних дел и Министерство госбезопасности объединены теперь в одно Министерство внутренних дел), Булганин назначается министром обороны (Военное министерство объединено с Военно-морским министерством), Хрущев становится исполняющим обязанности Первого секретаря ЦК КПСС.

Заговорщикам очень нужны имена старых членов Политбюро, сотрудников Ленина и соратников Сталина, для создания видимости законной исторической преемственности. Поэтому они назначают Молотова и Кагановича тоже «первыми заместителями» Председателя Совета Министров. Но это фикция. Первый заместитель бывает всегда первым, и эту должность занимает Берия: при перечислении членов Президиума ЦК его фамилию называют сразу после фамилии Маленкова. Для той же бутафории Ворошилов назначается на действительно бутафорскую должность — «президентом», то есть Председателем Президиума Верховного Совета СССР».

Прощание. Похороны

У Евгения Евтушенко есть фильм «Похороны Сталина», у профессионального режиссера Алексея Германа фильм «Хрусталев, машину!». Оба произведения созданы в условиях отсутствия коммунистической цензуры. Те, кто их видел, а также читал подробные воспоминания о траурных днях в Москве, может сравнить одностороннюю трактовку предлагаемых для новых поколений видеосюжетов и публикаций с первоисточниками.