Станислав Хабаров - Сюжет в центре

Жёны были стойким карьерным стимулятором. У наших гражданских космонавтов они были обычно из тех, что оказывались рядом, из местных. Жёны уже слетавших были, конечно же, на виду, особенно в «Звёздном городке», в котором жили очень тесно, нос к носу. Они подвергались обсуждению и оценке и стоявших в очереди на полёт и тех, кто не сумел полететь, но был для этого более достоин по их собственному мнению.

После полётов, получив статус «жёны космонавта», они старались уйти из местной среды и начать новую столичную жизнь. Если прежде они возлагали массу надежд на полёт, то после – на переселение из Подлипок.

Снимая документальный фильм о полёте Лебедева и Березового, мы неожиданно изменили его сюжет. Фильм получился о жёнах космонавтов. Быть жёнами оказалось непросто. В «греческом» зале рядом с моим столом стоял стол Юрия Пономарёва, который жил в Звёздном городке и его жена в своё время готовилась стать первой космонавткой. В тесном мирке Звёздного городка, конечно, были свои заморочки, и взглядом оттуда Юрий удивлялся и говорил о жене Березового: «Такая серая мышка, а в фильме раскрылась хоть куда». Наверное жизнь в городке героев заставляла жён жить непременно скромно.

Жены гражданских космонавтов часто работали с мужьями рядом на предприятии в различных структурах КБ: одни экономистками, другие техниками. Полёты мужей были для них прорывом в иную жизнь, которой не терпелось воспользоваться. На новом месте они могли выступать в благоприобретённом качестве, без исторического хвоста в новом статусе жён космонавтов. Как правило, после полёта космонавты получали жильё в Москве.

В конце 70-ых в Останкино на улице Хованской был построен свой «звёздный» микрогородок, граничащий с ВДНХ и Дзержинским парком, с хорошими коттеджами специально для гражданских космонавтов.

Беды и напасти

«Прошел огонь, воду и медные трубы». Медные трубы проходили не все. Самой трагичной стала биография не слетавшего космонавта, входившего в первую тройку и получившего удостоверение космонавта номер три. В марте 1961 года Юрий Гагарин, Герман Титов и Григорий Нелюбов в Доме радио записали свои предполётные радиообращения. Тогда ещё никто не знал кого выберут на первый полёт. К старту готовили троих..

История начиналась обыденно. Семьи будущих космонавтов жили тогда на Ленинском проспекте в общей коммуналке. Зина Нелюбова работала машинисткой, а Попович с Титовой – жены будущих покорителей космоса подрабатывали, нанимаясь мыть и натирать полы. Свалившаяся слава стала неожиданной. И начались иные страсти. Титов очень переживал, что стал вторым. А Нелюбов с нетерпением ожидал близкой очереди.

Однако полёты стали политикой. Следующим высшие руководители решили продемонстрировать интернациональный полёт с чувашем Николаевым и украинцем Поповичем. Затем по ускоренной программе стали готовиться к полёту советские женщины.

Больше «Востоков» не было. К тому времени семьи кандидатов на полёт жили уже в Звёздном городке, пиво ходили пить в станционный буфет на соседней станции «Чкаловская». Как-то в станционном буфете случился неприятный инцидент: военный патруль задержал будущих космонавтов. В этой скандальной ситуации Нелюбов вообще был не причём. Он только случился рядом, был в гражданской одежде и защищал друзей по отряду, но в общей компании отказался извиниться перед патрулём и перед комендантом. В итоге он был отчислен из отряда и послан служить на дальний Восток.

Из претендентов на полёт Раушенбах выделял Нелюбова. И в дальневосточной тайге, где был военный аэродром, Нелюбов был лучшим выдающимся лётчиком. Каманин обещал вернуть Нелюбова, переждав год, и тот ожидал вызова. Ожидание затягивалось. Приходили новые обещания, а «воз и ныне там». И Нелюбов сорвался, слетел с катушек, запил. Его отстранили от полётов, в местном магазине ему перестали отпускать выпивку. Перед Новым 1966 годом Нелюбов решил поехать в Москву, к Королёву. Но Королёв умер на операционном столе в первые январские дни. Нелюбов вернулся на Дальний Восток и и вскоре попал под идущий по мосту поезд. Жена его Зинаида была уверена, что муж её добровольно ушёл из жизни. И был ему тогда от роду всего 31 год.

Со слов друга Нелюбова Хрущёву не понравилась фамилия Григория. «Первый космонавт должен быть Любовым». Возможно в этом есть доля истины. Знаменитый лётчик космонавт Джанибеков до космического полёта был Крысиным, а Джанибековой была его жена. Сочли, не годится космонавту быть на виду с такой фамилией, и Крысин стал известен миру Джанибековым.

У многих лётная судьба космонавтов не сложилась, и они продолжали жить в Звёздном городке, работая на космическую отрасль в Центре подготовки космонавтов. Для этого нужно иметь особый характер («До этого ты был в фокусе внимания, а теперь обслуживай других».).

С Юрием Пономарёвым в греческом зале мы сидели рядом. Его жена была первой претенденткой на полёт в космос, и можно представить себе масштабы беды, случившейся в этой семье. Для людей, поставивших на кон жизнь своей семьи и собственную, неудача в карьере космонавта была трагедией.

На всякого мудреца довольно простоты. На последнюю прямую к полёту вышли две Валентины: комсорг Валентина Терешкова и Валентина Пономарёва. Каждая из них считала, что лететь первой ей. Однако первой из женщин в космосе оказалась «Валя-Валентина», как назвал её знаменитый «Валентина-твист».

«По здоровью и подготовленности Пономарева могла бы быть первым кандидатом на полет, но её поведение и разговоры дают основание сделать вывод, что в моральном плане она неустойчива, – записал в дневнике генерал Каманин, опекавший первых космонавток. – Пономарева часто повторяет: „Я хочу брать от жизни всё“. Терешковой она заявила: „Тебя безвозвратно испортили комсомол и партия“, – это в ответ на попытки Терешковой (как старшей в группе) посоветовать ей вести себя поскромнее». Должно быть, это и решило исход дела. Дело прошлое, но откуда высокий генерал узнал интимные разговоры подруг? Кто поделился с ним тайнами разговоров? А результатом стал факт: полетела Терешкова. Остальным кандидаткам из первого женского отряда космонавток слетать не довелось.

Как летала Валентина Терешкова описала позже моя бывшая коллега и сотрудница Екатерина Белоглазова. В уничижительную статью она вложила немало едкого женского яда. И о выборе ткачихи и о поведении в полёте.

После разбора полёта сложилось общее мнение: «Лучше баб в космос не посылать». Слишком нежные они, и им там делать нечего. Плохо чувствовала себя в полёте первая космонавтка. Но что с того, что её тошнило, она стала женщиной-символом, космической «Чайкой» и всю жизнь исполняла общественное амплуа, безошибочно выбранное ей её золотопогонным кукловодом Каманиным.