Марианна Цой - Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания

Волна перемен в середине прошлого десятилетия смыла нашего первого барабанщика — Африку, и, вытащив КИНО на программу ПРОК московского кинофестиваля 1987 года, я с радостью обнаружил Африкашу на перкуссии в составе КИНО. Вместе с Густавом они доставили залу огромное удовольствие своей энергичной, бесшабашной манерой «выделять» ритм, а мне и несколько неприятных минут разборки со Стасом Наминым, которому они разорвали все пластики на установке.

Помню, как любил Витя кинематограф, как он предвкушал премьеру маленького украинского фильма, снятого о его группе, и как велик был его облом, когда фильм оказался говном… Хотя, с точки зрения истории, слава Богу, что этот фильм был снят… Уже сам факт согласия КИНО на поездку в Киев был мужественным поступком — реактор еще не был загашен, и Густав как самый нежный господин сетовал, что гарантии от облучения, предоставленные хозяевами — киевскими киношниками, были, с его точки зрения, явно недостаточны: ящик кислого красного сухого вина в день на всю группу. После этой поездки Густав всегда напрягал команду, когда нужно было куда-то лететь по стране…

Цой был первым, кто вытащил ЗВУКИ МУ на большую аудиторию. Это было во время съемок заключительной сцены фильма «Асса» с зажиганием толпою тысяч спичечных огоньков в Зеленом театре ЦПКиО им. Горького. Мы были приглашены для разогрева московской публики, и тогда-то, можно сказать, наш «Серый голубь» и замахал своими пыльными крылышками над Москвой. Помню, что Витька в тот день был очень хорош и отлично манипулировал фанами. Но уже выйдя на уровень суперплощадок, он терялся в небольших залах; на премьерных концертах «Ассы» в ДК МЭЛЗ КИНО выглядели как африканские звери в московском зоопарке. Столь же чужим чувствовал себя Виктор и в зарубежных гастролях. Отлично отдавая себе отчет в своих сильных и слабых местах, он понимал, что языковый барьер для его группы непреодолим, в отличие от АУКЦЫОНА и ЗВУКОВ МУ — именно в такой компании мы оказались во Франции. Прогуливаясь около парижской гостиницы, он сказал мне: «Что мы тут все делаем? Я-то хоть любимую в Париж прокатил, а играть здесь вообще не след…» Он был прав — не было ничего более несовместимого, чем пафос русского рока 80-х и мироощущение супербуржуев-французов.

Тогда, да и во время следующей совместной поездки — в Италию (вместе с АВИА и литовцами), я, помнится, досадовал на «киношников» за их откровенное презрение к тамошней публике. Принимал это за фанаберию, а теперь думаю, что это был трезвый корейский расчет. Цой был в лучшем смысле этого слова практичным человеком в быту, именно реализм по жизни охранял романтику его песен. Он и от Америки сохранил приятные впечатления лишь от Диснейленда да заботы Джоанны. В общем, Виктор был человеком дела, а дело его было здесь. На примере следующего случая можно увидеть, как Витя умел легко решать сложные бытовые проблемы. Лето, опять лето, — Цой в моей памяти всегда прикован к теплу и солнцу, — на Николиной Горе гости: Африка и Цой. Денег нет совсем, но всем хочется вина. Витька размышляет вслух: «При мысли о том, что твои друзья с соседних дач смогут съездить за вином, у меня сразу возникает желание петь…» Сказано-сделано: Иван Дыховичный и Леня Ярмольник привозят горячительное, а мы с Африкой старательно подстукиваем Цою на бонгах в «Студио Му». При этом он никогда не отказывался дарить людям радость бесплатно.

1988 год, август, опять жара и прибитая дождем московская пыль. МУ и КИНО едут в Курчатник (ДК Института им. Курчатова) — колыбель московского рок-андеграунда. Местные фанаты устроили славный праздник по случаю 25-летия основания БИТЛЗ, и две любительские группы, МУ и КИНО, пытаются наладить на сцене что-то совместное. Русский рок-джем — вообще дело абсолютно гиблое, но у Витьки отличное настроение — он влюблен в маленькую Наташу, и мы играем вместе «Лифт на небо» и «Транквилизатор». В конце концов приходит время спеть что-то из БИТЛЗ — вместе с БРИГАДОЙ и ВА-БАНКОМ. Я тихо-тихо ускользаю со сцены… Цой: «Ты куда?» Я объясняю, что никогда в жизни ничего не пел, даже обязательных гимнов в школе. Витька хохочет: «Ты не можешь спеть «Hey Jude» вместе со мной?» — «Я и слов-то не знаю» — «А кто их знает?» — веселится Цой. Короче, Мамонову кто-то списывает на листок азбучные истины на английском, и мы дружно вместе подтягиваем: «Don't let me down». После у меня дома мы долго вышучиваем Наташу, присваиваем ей прозвище «Энгельс» за исключительную богемность и эрудицию. Это был наш последний совместный теплый вечер.

И жизнь стала нас разводить. 89-ый год, начало зимы в Красноярске; МУ заканчивают карьеру прощальными гастролями по Сибири в рок-клубовских зальчиках. КИНО следует таким же курсом, но по блестяще проложенному Айзеншписом стадионному маршруту. Мы не прикасаемся друг к другу, даже не перезваниваемся, хотя живем в соседних гостиницах.

Последние встречи — Витя с Наташей приезжают познакомиться с моим новорожденным сыном на Каретный.

И самая последняя: на презентации «Radio Silence» в АПН. Счастливый БГ и очень-очень независимый и гордый Цой, с Наташей и «кожаным» Шписом. Знаю точно, что Виктор относился ревниво к успехам лишь одного — и самого любимого артиста — БГ. Тем не менее, любимой темой для глумливых шуток со стороны модников из КИНО были именно неряшливые пьяницы — «аквариумисты» и сопутствующие им «митьки». Так же веселились «киношники» и над постоянными эскападами «отдельных» персонажей нашей группы. Конечно, элемент конкуренции в последние годы вносил определенное напряжение в наши отношения, но под ним всегда было столько нежности! Я был восхищен мастерством Тита и Тихомирова, а Цой — непревзойденным искусством Петиного шоу. Отлично помню, как. Витя (в последний раз) спел для ЗВУКОВ «Следи за собой». МУ уехали на репетицию, оставив КИНО у меня дома, и в машине Мамонов сказал: «Удивительно, насколько умеет «затаскивать» своими песнями Цой, когда он поет один». Эту фразу стоит попытаться расшифровать. Думается, восточная мудрость Виктора позволяла ему быть очень осмотрительным при выборе изобразительных средств, как в концертах, так и на записи. С близкими друзьями он мог себе позволить отвязаться и дать настоящую психоделию, но на публику работал очень продуманно.

Некоторые истины открываются только по истечении срока… На одном из первых клубных питерских фестивалей произошло привычное ЧП менты свинтили героев концерта, музыкантов АКВАРИУМА — Ляпина, Дюшу и Севу Гаккеля — прямо в фойе и поволокли в кутузку. Все замерли в замешательстве, лишь один Цой был невозмутим. Ему был черед выступать, Виктор вывел группу на сцену и спокойно, с блеском отыграл программу. Многие, в том числе и я, сидящие в первых рядах, негодовали: «Какое штрейкбрехерство!» Но скоро я понял, насколько глубоко было Цою наплевать и на этих ментов, и на эту бессмысленную борьбу с ними — «И мне не нравится то, что здесь было, и мне не нравится то, что здесь есть», — точнее не скажешь… Цой был призван менять сознание людей, а не размениваться на мелочи.