Вячеслав Лебедев - Фрунзе

Взгляд серых, глубоко посаженных глаз был сосредоточен. Арсений крепко взялся руками за края трибуны.

— Товарищи ивановцы, товарищи большевики… — начал он, и его голос сразу же заполнил зал до самых дальних углов. — Происходят события великой важности. Война империалистов между собой закончилась. Все свои силы они бросают на нас. Их ставленник — «черный адмирал» Колчак с полумиллионной армией движется на Республику Советов. Под его угрозой сейчас уже Вятка, Кострома, Нижний Новгород, а южнее — Казань, Уфа, Самара… Он стремится захватить Москву, сломить республику, вернуть те времена, когда мы с вами гнили по тюрьмам, сидели за решетками, как дикие звери, когда наши лучшие товарищи — Козуев, Громовой, Станко, сотни и тысячи других гибли на виселицах, в застенках, мостили костями своими дорогу на каторгу… Он уже восстановил в Сибири строй кнута, штыка и веревки… Отрезал нас от хлеба, хлопка, угля… Будь в его власти — он и солнце сорвал бы с неба, не дал бы и солнцу нам светить…

Фрунзе остановился, обвел взглядом затаивших дыхание людей.

— Но может ли сломить нас враг, товарищи? — в упор задал он собранию вопрос. — Сломит ли нас враг сейчас, когда есть у нас самих и красная артиллерия, и пулеметы, и броневые поезда, и даже авиация? И целые армии бойцов, хорошо знающих, за что они сражаются… Сломит ли нас враг, когда ведет нас к цели наша великая партия под руководством Ленина?.. Да когда мы и сами все яснее видим нашу дорогу… Сломит ли нас наемник империалистов Колчак, спрашиваю я вас, товарищи? Нас, только что завоевавших нашу собственную, пролетарскую, народную власть?

— Не сломит! Не сломит, черный дьявол, не сломит! — загремело по залу.

— Товарищи! Я сказал не все, — поднял Фрунзе руку, когда собрание стихло. — Центральный Комитет партии разрешил мне позвать с собой на фронт моих старых друзей-коммунаров и всех других честных бойцов, кто пожелает. Итак, кто со мной, товарищи? На Колчака, в поход за победой, жизнью, свободой!

— Все пойдем! Все!.. Сломим голову Колчаку! — забушевало опять по залу.

В ближайшие дни началась запись в полк, который был назван Иваново-Вознесенским. Ткачи горячо откликнулись на призыв своего старого друга Арсения-Трифоныча. В короткий срок была сформирована эта в полном смысле гвардейская часть. Лучшие вышивальщицы Иваново-Вознесенска любовно расшили для полка золотом и шелками боевое красное знамя.

Ткачи обмундировали свой полк с иголочки, из последних запасов обеспечили его провиантом…

Фрунзе выехал несколько раньше, чем отправился полк. Комиссаром полка он назначил Дмитрия Фурманова, невзирая ни на его молодость, ни на совсем еще небольшой партийный стаж.

Фурманов еще не был известным писателем, но Михаил Васильевич как бы угадывал в нем ярко проявившуюся впоследствии способность к зоркому наблюдению и осмыслению фактов, к запечатлению их в памяти и на бумаге, видел в нем уже тогда будущего «летописца» бурно, стремительно развивающихся революционных событий в обстановке гражданской войны.

Мы теперь знаем, что Дмитрий Фурманов во многом оправдал эти ожидания Михаила Васильевича Фрунзе, проявляя себя вместе с тем и стойким, выдержанным политическим руководителем-комиссаром боевых частей и соединений Красной Армии: сперва 220-го Иваново-Вознесенского полка, а затем 25-й Чапаевской стрелковой дивизии.

Постоянным правилом Михаила Васильевича

Фрунзе было всестороннее изучение обстановки, в которой ему предстояло действовать. Он взял с собой в дорогу кипу военных книг, а также статистическую, географическую и экономическую литературу, относящуюся к театру военных действий. С ним выехали Ф. Ф. Новицкий и в качестве старшего адъю- танта-секретаря коммунист С. А. Сиротинский.

В Самаре Фрунзе ждали нехорошие вести.

Храбрые, но не очень сведущие в политике крестьяне-бойцы поддавались на хитрые уловки вражеской агентуры — эсеров, анархистов, кулаков. Дело дошло до того, что незадолго до приезда Фрунзе в 22-й дивизии был случай отказа выполнить приказ Реввоенсовета армии. В районе Уральска были обезоружены и убиты член Реввоенсовета армии Линдов и другие работники, находившиеся с ним.

— Вы приехали, товарищ командующий, не в добрый час… — так встретили Фрунзе в штабе 4-й армии. — Возникают большие трудности — армия развинтилась, возомнила себя автономной, потеряла ощущение начальнической руки. Анархиствующие элементы и эсеры распоясались, захватывают влияние. На днях под Уральском произошло неслыханное событие. Только что взяли Уральск — и вдруг взбунтовался Орлово-Куриловский полк. Погибли почти все наши руководящие работники…

Фрунзе выразил намерение лично поехать в Уральск.

— Не советуем вам туда ехать, товарищ командующий, — сразу же начали отговаривать Фрунзе работники штаба армии. — Как бы беды не вышло…

Но Фрунзе не слушал уговоров и предостережений. Приняв дела и отдав приказ по армии, он немедленно выехал в район Уральска.

Перед поездкой командарма в Уральск самарские часовщики были загружены большими срочными заказами — починкой и выверкой имевшихся в государственных складах Самары реквизированных у бывшей самарской буржуазии ручных и карманных часов, а также компасов и буссолей. К моменту отъезда командующего несколько десятков часов и компасов с гравировкой «За Уральск», «За храбрость» было включено в его багаж, под ответственность адъютанта.

Глубокие снега лежали на холмах приволжского Сырта. Снегом была покрыта и выглядевшая довольно мирно степь.

Но степь только казалась мирной. Угроза таилась на каждом шагу.

4-я армия, командовать которой назначен был Фрунзе, занимала очень трудный участок. Из необозримой приуральской степи то и дело появлялись белоказачьи отряды, нападали с юга на форпосты Красной Армии и снова скрывались.

На этом фронте не было ни окопов, ни укреплений. Каждое село, каждый хутор мог превратиться в опорный пункт и для красных, и для белых.

Причудливы были очертания фронтового участка Александров Гай — Уральск — Актюбинск, но цепко держали белоказаки непрерывно меняющуюся линию, которая смыкалась в районе Оренбурга с расположением основных сил Колчака.

Почти от Волги до Южного Урала тянулся этот движущийся фронт набегов, налетов, неожиданных отходов и наступлений. Железная дорога, ведшая через Деркуль на Уральск, тоже находилась под постоянной угрозой.

На пути в Уральск Фрунзе посетил одно из степных сел, обстоятельно, по душам поговорил с местными жителями, стариками.

— А где помоложе хозяева? — задал Фрунзе вопрос, между прочим.