Леонид Дубровин - Пикировщики

Неприятно было выслушивать такое, и я терпеливо разъяснял командирам, политработникам и бойцам истинные причины слабого прикрытия войск с воздуха, говорил о том, что истребителей в воздушной армии очень мало, а задач много, что везде сильным быть пока не удается.

— А почему они, не успев появиться, тут же уходят домой? И как назло — перед прилетом фашистских бомбардировщиков? — с обидой спрашивали пехотинцы.

— Значит, горючее на исходе.

— Так-то оно так, да только нам от нехватки горючего в баках не легче...

В этой сложной обстановке очень хотелось сделать что-то реально ощутимое для улучшения прикрытия наземных войск. Если бы приблизить базирование истребителей к фронту! Заправки горючего хватило бы на более длительное пребывание самолетов в воздухе. Но вблизи линии фронта у воздушной армии аэродромов пока не было.

Тогда, помню, пришла одна простая мысль: уточнить интервалы между утренними и дневными налетами «хейнкелей» и «юнкерсов», а также время их прихода. Мои расчеты на немецкую педантичность и аккуратность полностью подтвердились экспериментом следующего дня. Об этом я уверенно доложил кодированной радиограммой командующему 1-й воздушной армией вечером и попросил его утром в назначенное мною время прислать как можно больше истребителей.

Немцы «не подвели» меня: пришли, спустя две минуты после прилета наших «яков» и «лаггов». Не рассчитывая на встречу с советскими истребителями, они самоуверенно появились над линией фронта, как и прежде, без сопровождения «мессершмиттов». Неожиданные атаки краснозвездных истребителей сразу же нарушили их строй. Беспорядочно разбросав бомбы, гитлеровцы поспешили удрать, недосчитавшись трех самолетов, сбитых нами.

Второй налет они предприняли после того, как небо затянула сплошная облачность. Одиночные бомбардировщики выходили тогда на цели на высоте около 800 метров. Зенитчики встречали их плотным огнем всех батарей и за короткое время сбили семь «юнкерсов».

16 декабря наша авиация наносила удары по переднему краю обороны противника и по отдельным участкам железной дороги между Ржевом и Сычевкой. В тот день надо мной прошло 300 краснозвездных машин и большинство из них заходили на бомбометание по два-три раза. Неподалеку, помню, разгорелся воздушный бой: Як-1 дрался с тремя Ме-110. Как же я порадовался, когда увидел, что немцы не выдержали и вышли из боя! Да, спесь с хваленых гитлеровских вояк спадала — сбивали.

После чувствительных потерь, понесенных фашистской авиацией в эти дои, ее активность заметно ослабла. За день надо мной теперь проходило уже не более 60 самолетов. Вскоре и погода сильно испортилась. Пепелища сожженных оккупантами деревень Подъяблоньки и Кузнечихи, что находились вблизи линии фронта, опять затянула низкая облачность. Началась оттепель, морось. Одежда и обувь на бойцах, занимающих траншеи и окопы, быстро набухли от влаги. А через несколько часов круто повернуло на заморозки. Валенки застучали о землю, как деревянные колодки, схваченные морозом шинели не расправлялись и выглядели, будто помятое кровельное железо. Да, такое увидишь только на войне...

Утром как-то я встретился с генералом Худяковым. Доложив обстановку, рассказал, что удалось и что не удалось сделать, заодно попросил командарма усилить прикрытие наземных войск и переправ истребителями.

— Теперь будет легче, — ответил Сергей Александрович. — Одну истребительную дивизию, по вашему предложению, мы подтянули поближе к линии фронта.

Говоря о работе зенитчиков, о сбитых ими самолетах противника, я выразил сочувствие: воины самой лучшей батареи бедствуют — не знают, когда им открывать огонь из-за отсутствия в подразделении.... часов. Генерал покачал головой, молча вынул из кармана свои часы и приказал адъютанту тотчас же передать их командиру зенитной батареи.

Еще один эпизод запомнился мне из дней пребывания в наземных войсках. В штабе корпуса я встретил бойца-повара. Был он не просто хороший специалист своего дела, но и бесстрашный воин. Ни огонь артиллерии, ни беспощадная бомбежка, на свист вражеских пуль не мешали ему строго выдерживать график доставки горячей пищи к окопам и траншеям. Снимая с саней тяжелые термосы, он всякий раз наказывал строго стоящему у входа в командирскую землянку часовому:

— Смотри, чтоб мою кобылу милую не убило!

А на вопрос «Что сегодня на обед?» бойко отвечал:

— То, о чем соседи-фрицы только мечтать могут!..

Обо всем, что видел и слышал на «горячем выступе» под Зубцовом и на переправах через реку Вазузу, я подробно рассказывал авиаторам дивизии. Рассказывал и призывал их еще ожесточенней громить ненавистного врага, быстрее гнать захватчиков с нашей родной земли.

Экзамен на гвардию

Шефы из Москвы. Мосты — трудные цели. Одиссея пропавшего экипажа. Бдительность старшины. В лагере пленных. Вместе с «Нормандией». Встреча с М. И. Калининым. Бомба зависла в люке. «Голубая девятка».

Новый, 1943, год встречаем в Можайске. Войска Западного фронта стоят в обороне, однако у нас приподнятое настроение. Успехи на Волге, в районе Сталинграда, наступление на Среднем Дону наполняют сердца радостью и вселяют уверенность — будет и на нашей улице праздник!..

В землянках, на КП полков и эскадрилий, в столовых — традиционные, скромно украшенные елки. На этот раз вместе с нами Новый год встречают шефы из Москвы. Они привезли рапорты рабочих коллективов Краснопресненского района столицы о трудовых достижениях, а также сотни писем фронтовикам от трудящихся Москвы, много подарков — ими загрузили несколько машин!

В коллективном письме девушек-москвичек рассказывалось о том, как они в лесу заготавливают дрова, «ведут бой» за топливо для заводов, фабрик, госпиталей, школ, детских садов. О масштабах своего «сражения» заготовительная бригада сообщала так: «Если сравнить годовую потребность дров для Москвы и все постройки улицы Горького в кубическом измерении, то эти две величины окажутся примерно равными». Патриотки не жаловались на трудности, на то, что заняты неженским трудом. «У нас все хорошо», — утверждали они и заверяли воинов, что с честью выполнят порученное им задание.

Девчата призывали гнать фашистского зверя дальше, в свою берлогу, громить врага на земле, в небесах и на море и возвращаться скорее домой — с победой.

«Мы ждем вас, родные защитники. Пусть наши думы о вас, наша любовь придают вам силу и стойкость в боях за Отчизну», — говорилось в конце письма, которое я зачитывал перед началом самодеятельного концерта в 130-м бомбардировочном авиаполку.

Новый год — новые заботы. Пользуясь затишьем на фронте, полки усиленно обучали летному мастерству прибывшее из училищ пополнение. Осваивали мы и бомбометание с пикирования. Боевая практика подсказывала, насколько оно результативно, особенно при работе по малоразмерным и узким целям — мостам, переправам, командным и наблюдательным пунктам, отдельным зданиям и сооружениям.