Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942

– Все, что вы услышали здесь, является секретом особой важности, и начиная с этого момента никто из вас не должен передвигаться поодиночке, ни при каких обстоятельствах. Постоянно держитесь группами по крайней мере из двух или трех человек. Не упускайте друг друга из виду ни на секунду. Никакая информация не должна просочиться. Каждому необходимо усвоить, что эту тайну недопустимо разглашать под страхом смертной казни. – Обведя всех суровым взглядом, я добавил: – Отныне любой из здесь присутствующих, даже во время еды и отдыха, должен постоянно думать и настраивать себя на выполнение предстоящих заданий. – Я знал, что произнесенная мною речь звучит более чем серьезно, и все понимали, что дело предстоит нешуточное.

На следующий день мы получили форму. Подразделение состояло из лейтенантов и младших лейтенантов и только одного капитана. Заходя в продуктовый магазин, мы являлись объектом постоянного обсуждения, причем раздававшиеся перешептывания звучали так громко, что разве только покойник не мог их расслышать. Мы были выпускниками самой серьезной военно-морской академии в Германии. Нас считали самоубийцами, о нас ходили тысячи историй, и с каждым днем байки становились более и более фантастическими. Офицеры и солдаты с уважением и трепетом относились к нам и даже не осмеливались заговорить при встрече. В действительности мы не особенно отличались от других отрядов в округе, но в то же время не заботились о своей репутации. Мы ходили задрав носы, не удостаивая взглядом того, чей чин был ниже капитана.

В конце концов начались учения. Нас опустили в специальный люк, который был окружен бетонной оградой. Мы оказались на глубине примерно восьмидесяти футов[4]. Сами люки были фантастической конструкции. Они тянулись вниз метров на сто двадцать, имели четыре, пять или даже шесть уровней, трудно предположить, какой ширины. Только в нашем отсеке, находившемся наверху, было четыре подводных лодки, но я знал, что на другой стороне находятся другие отделы, не считая тех, что расположены ниже. Всего лодок было тридцать – сорок, а может, больше. Я никогда не обходил эту территорию полностью, она была слишком велика, но знал наверняка, что там можно легко заблудиться. Кроме лодок здесь также находились военные склады, бомбоубежища. Сюда можно было попасть двумя способами: морем или сев на нижнем этаже в лифты.

Мы ходили, рассматривая наши субмарины. Никому из нас раньше не приходилось видеть их, а тем более на суше. Они стояли на своих местах, в нишах, и походили на огромных рыб.

Основной целью учений на этой стадии было то, чтобы мы привыкли к лодке и адаптировались к жизненным условиям на ней. Мы учились быть готовыми к любой ситуации, какая бы ни произошла на субмарине: как действовать в аварийной ситуации, как применять приобретенные ранее навыки в электротехнике, подводном плавании, радиотехнике и так далее. Мы работали на износ, пытаясь разобраться во всех тонкостях нашей необычной деятельности, нервное напряжение нарастало с каждым днем, и это продолжалось до тех пор, пока мы, наконец, не подошли к тому рубежу, когда были абсолютно подготовлены к реальным испытаниям. В каждый отсек подлодки были назначены старшины, и теперь наши субмарины по многу-многу раз погружались и всплывали, отрабатывая технику.

Спустя некоторое время мы начали бороздить водные просторы, тренируясь в Средиземном море и в английском канале Ла-Манш. Поначалу нас сильно расстраивал и приводил в уныние тот факт, что субмарины все время проводят под водой и почти никогда не всплывают. Иногда приходилось, затаившись, сидеть на дне шесть-семь часов, ожидая, когда британские крейсера или эсминцы освободят нам дорогу. Ни под каким видом мы не должны были быть замечены.

Далее пошли приказы начинать тренировки с выходом в море, используя подводное оборудование, сконструированное индивидуально для нас. Выданные «лягушачьи» костюмы были сделаны из превосходного материала и шли в комплекте с подводным снаряжением совместного немецко-итальянского производства.

Наконец наступил день, когда адмирал Канарис со своими людьми решил, что мы владеем своими навыками безупречно. Наши раненые, гордясь своими шрамами, спустя какое-то время вернулись в строй. Но больше они гордились медалями на своих кителях. Это были знаки «Черного шлема», полученные за ранение в бою за свою страну.

Тот же самый генерал, что и раньше, вызвал меня к себе.

– Желание фюрера, чтобы ваша группа отправилась в Одессу. Инструкции будут вам даны. Я хочу, чтобы вы немедленно собрали всех для просмотра фильма и фотографий, где рассказывается о побережье и других ключевых объектах. Вам следует как можно лучше запомнить все детали предстоящей работы: как эффективнее нанести удар по цели и уничтожить ее. Самое главное, что вы должны запомнить: вы обязаны уничтожить топливную систему в порту Одессы и по возможности – все корабли и даже те судна, которые должны войти в порт. – Затем он отпустил меня.

Я вернулся в штаб, еле передвигая ноги. Не было надобности даже говорить своим командирам о сборе отрядов. Их любопытство было столь сильным, что они уже поджидали меня у входа. Я только открыл рот, и они уже ринулись в главное помещение, даже не дослушав меня.

Мы с Вилли вошли последними и заняли свои места. Люди, сидевшие за круглым столом, объяснили нам вкратце некоторые детали, напомнили еще раз нашу задачу и назвали имена командира одесского порта и ближайших его подчиненных. Затем свет погас.

Сначала мы увидели только море. Затем на экране появилось побережье, горы, пляжи, маленькие городки и прибрежные деревушки. Как только показался огромный порт, камеры остановили. В наступившей тишине можно было услышать звон упавшей булавки. Каждый из нас был весь внимание, пытаясь зафиксировать каждую деталь. Наконец проектор вновь заработал. И снова – равнины, горы, пляжи. Нам были видны даже волны, бьющиеся о берег.

Фильм прервали, включили свет, и полковник сел прямо перед экраном. Я уже знал, каков будет его вопрос.

– Капитан фон Конрат, что вы только что просмотрели?

– Документальный фильм об одесском побережье.

– Как вы решили, что это именно Одесса?

– Я подумал, что таким большим портом может быть только одесский.

– Правильно. Теперь расскажите, что еще вы запомнили?

– Во-первых, море, бьющееся волнами о подножие скал, несколько заливов с песчаными пляжами, у каждого из которых находится небольшой поселок и обязательно дорога, ведущая к берегу моря. Еще нам показали дорогу, ведущую в пригород Одессы. Затем нам опять показали залив, на последних же кадрах была изображена гавань.