Сергей Луганский - Небо остается чистым. Записки военного летчика.

Поражение на Волге заставило Берлин объявить по всей Германии траур. Так на белый флаг Паулюса Германия ответила черными флагами траура.

После Сталинграда наш полк перевели в один из приволжских городов. Там предстояло нам получить новые машины ЯК-1, пополнение в летном составе, а заодно и отдохнуть.

Признаться, мы совсем отвыкли от мирной обстановки. Более полутора лет шла война, более полутора лет мы только и знали, что вылеты, штурмовки, воздушные бои. И вот тыловой город, уличное движение, машины, поток людей, гремя, несется трамвай, а на подножке, размахивая портфелем, пристроился мальчишка. Несколько девчушек чинно переходят оживленную улицу. Старик в шапке пирожком засмотрелся на световую рекламу нового кинофильма. Милиционер на перекрестке четко регулирует уличное движение. Хорошо!

Зима выдалась снежная. Улицы очищались от снега только в центре, чуть подальше снег лежал нетронутым слоем, лишь к калиткам вели протоптанные тропинки. Очень часто на город набегали жестокие ветры. Разогнавшись на просторах заволжских степей, ветер врывался в городские улицы, гудел в проводах и поднимал такие тучи колючего снега, что становилось сумеречно. Окраинные избушки заносило по самую крышу. В остальные же дни стоял ядреный солнечный мороз, и снег под нашими ногами скрипел тонко и пронзительно.

Пожалуй, лучшим нашим отдыхом в то время было бесцельное хождение по улицам. Все летчики, едва выдавалась свободная минута, отправлялись в город.

И, неторопливо гуляя по оживленным улицам, мы как о чем-то невозвратном вспоминаем все, что довелось увидеть и пережить на фронте. Причем воспоминания эти приходят в голову неожиданно, по каким-то, видимо, непостижимым законам контраста. Мне, например, часто видится, как я возвращаюсь с боевого задания и вдруг различаю внизу впечатляющую картину. Под крыльями моего самолета тянется огромное кладбище вражеской боевой техники. На заснеженных полях чернеют остовы сгоревших танков и бронемашин.

Кто-то из ребят вспоминает, как пленных немцев пришлось спасать от румын. Происшествие случилось на переправе через Волгу. Когда паром с пленными достиг середины реки, румыны согнали немцев к самому краю и начали сталкивать их в Волгу. Сталкивая своих «друзей», они смеялись и приговаривали: «Фриц хотель Вольга! Вот Вольга! Прыгай Вольга! Буль-буль!» Пришлось вмешаться охране. Так обернулась на русской земле «дружба» чужеземных захватчиков. Бывшие союзники готовы были перервать друг другу горло.

Но война наложила свой отпечаток и на город. Через несколько дней, немного освоившись, мы уже стали замечать и ночное затемнение, и деловитые указатели бомбоубежищ, а главное – какие-то сумрачные, замкнутые лица жителей. Люди словно забыли о веселье и беспечности.

На улицах встречалось много военных. Да, война чувствовалась и здесь.

На заводе, который наладил конвейерное производство истребителей Як-1, нас поразило обилие ребятишек школьного возраста. Это были ремесленники, заменившие у станков ушедших на фронт отцов и братьев. Нам рассказали, что ребята сутками не уходят с завода, ночуют здесь же. Все они, как правило, намного перевыполняют нормы. Значит, это их руками собирались те машины, которые мы получали на фронте? Это их руки помогали нам бить врага в небе Ростова и Сталинграда? Золотые ребячьи руки!

– Эх, Серега,- вздохнул как-то Федор Телегин.- Ребятишки-то, видал? Им бы еще играть…

Но не об играх думало это поколение советских ребятишек. Когда враг разбомбил военный завод, ребята вместе со взрослыми в короткий срок восстановили производство, а потом сутками не отходили от станков.

И на такую страну Гитлер занес свою лапу. Да никогда ни одному врагу не удастся поставить на колени наш героический народ! Интересно, понимают ли это все новоявленные претенденты на мировое господство?…

Последние дни прошли в хлопотах.

Мы вдруг почувствовали, что успели свыкнуться с жизнью в тылу.

Приближалась весна. Все чаще из глубины заволжских степей налетал влажный ветерок, донося аромат талых снегов. Днем, в затишье, сильно припекало. С крыш землянок весело булькала капель. По ночам, правда, еще крепко подмораживало.

Днем, когда таял снег и начинали куриться редкие проталины, техники копошились у самолетов без теплых комбинезонов. Самолеты приземлялись, разбрызгивая жидкий снег. Унты намокали так, что таскать их приходилось с великим трудом.

Наша тыловая жизнь подходила к концу. Как-то вечером Федор Телегин попросил меня зайти к нему в землянку.

Хлопотливый день кончился, и командир полка сидел на постели по-домашнему. На столике под лампой я разглядел запечатанный конверт.

– Удивительное дело,- сказал он, заметив мой взгляд.- Так не хочется домой писать. Что я им скажу? Опять на фронт? Изведутся же все. Хоть не пиши.

Он был прав: сообщать родным такие вести не поднималась рука. Я заметил, что, едва пришел приказ вылетать в тыл, на переформирование и отдых, все летчики написали домой в тот же день. Дескать, живые и ничто теперь не грозит. А вот если снова на фронт…

Мы долго сидели с ним в тот ранний весенний вечер. Чуть слышно потрескивала керосиновая лампа. Мне тоже следовало садиться и писать письмо родным, но я, радуясь хоть какой-то, пусть временной, оттяжке, не торопился уходить к себе.

На прощание Федор попросил меня сходить завтра в запасный полк и отобрать пополнение.

– Только смотри, бери дельных парней,- наказывал он.

– Ну, будто сам не знаю.

– Машины теперь у нас что надо,- говорил Федор.- Хорошие парни нужны.

Утром я пришел в казарму запасного полка. Молодые летчики только и говорили, что о разгроме немецких войск под Сталинградом.

– Возьмите меня, товарищ капитан!- посыпались просьбы.- Меня!… Меня!…

Фронтовой опыт научил с первого взгляда узнавать дельных летчиков. В полк подобрались крепкие, надежные ребята. Мы прошли с ними долгий боевой путь.

Вскоре наш полк перелетел под Курск. Там в предвидении боев летней кампании создавался Резервный (впоследствии Степной) фронт под командованием генерал-полковника И. С. Конева. По многим приметам, на которые уже был наметан глаз бывалого фронтовика, время надвигалось горячее.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Четвертый год второй мировой не предвещал гитлеровским стратегам ничего хорошего. После Сталинградской битвы начался все ускоряющийся процесс распада всей фашистской коалиции.

События на Восточном фронте позволили западным союзникам развернуть активные действия в Северной Африке. В мае 1943 года англичане и американцы окружили в Тунисе и взяли в плен восемь немецких и шесть итальянских дивизий вместе с их боевой техникой. Эта победа союзников поставила фашистский блок перед угрозой выхода Италии из войны.