Михаил Соломенцев - Зачистка в Политбюро. Как Горбачев убирал «врагов перестройки»

Встречи и беседы с деятелями культуры были необходимы потому, что Совет Министров отвечал напрямую за деятельность творческих Союзов РСФСР: Союза писателей, Союза художников, Союза композиторов, Всероссийского театрального общества. В других союзных республиках ими занимались больше всего Центральные Комитеты партий республик. В РСФСР, как известно, такого органа не было. Нашими союзами в определенной мере занимался Отдел культуры ЦК КПСС. Но это совсем другое дело. Там главное — идеология. Совет Министров стремился не упускать из поля зрения направленность в работе творческих союзов, но на его плечах лежала забота о материальных проблемах, условиях жизни и быта членов союзов и многое другое.

В каждом Союзе объединялись талантливые и образованные люди, умеющие самостоятельно думать, критически относиться к работам своих коллег и ко всему, что происходило вокруг. Были и недовольные, и обиженные, и просто несогласные с деятельностью партии и советов, особенно по таким вопросам, как права человека, свобода слова и творчества. Возмущались критикой или запретом выхода в свет некоторых кинокартин, спектаклей, наличием партийной цензуры, отсутствием объективной оценки их трудов. При этом они забывали, что первыми, кто выносил вердикт по каждому новому произведению, были те творческие союзы, членами которых они являются, их товарищи по профессии.

Чаще напряженные ситуации возникали в Союзе писателей, причем перед съездами писателей как России, так и Союза ССР. Причины— борьба за власть и самостоятельность. Какая-то часть московских писателей вынашивала идею выйти из подчинения Российского Союза и быть в прямом подчинении Союза писателей СССР. Горячие головы шли дальше — быть самостоятельной организацией, не входить ни в какие вышестоящие писательские организации. Отголоски подобных идей слышались в Ленинграде.

Сложно проходили выборы правлений Союза писателей РСФСР и Союза писателей СССР. Вокруг этих вопросов начиналась возня задолго до съездов.

Главные интриганы были хорошо известны. Сними велась соответствующая работа местными партийными организациями, правлением союза, работниками Отдела культуры Совмина, Отдела ЦК КПСС. Общими усилиями удавалось успокоить «разбушевавшихся», здравый смысл всегда побеждал.

Попытки протолкнуть в руководство «своих» людей тоже не давали полного успеха. Большинство делегатов знали, что представляют из себя эти «свои». А они были, как правило, слабы в творчестве, но мастера закулисных интриг. Не просто было подобрать и кандидатов на главные руководящие роли. Наиболее одаренные и преуспевающие не хотели отрываться от творчества и заниматься организаторской и хозяйственной работой. Я вспоминаю, как трудно было уговаривать прекрасного писателя Юрия Васильевича Бондарева дать согласие на избрание первым, как говорили, рабочим секретарем Союза писателей Союза. По просьбе председателя правления Сергея Михалкова я дважды беседовал с Бондаревым. Он отказывался по одной причине: не хотел нарушать творческую работу.

В итоге с большим нежеланием дал согласие: он хорошо знал и понимал, что ему придется много времени посвящать административно-хозяйственным и организационным вопросам. Бондарев на этот пост был избран единодушно. Он, как и полагали, оказался хорошей подмогой С. Михалкову во всех отношениях. Работал добросовестно, честно и принципиально. У него появились противники. К сожалению, в нашей жизни есть немало людей, разъедаемых злобным чувством зависти и ревности, огромным стремлением к власти. Нередко они, сокрушая все преграды на своем пути, добираются до вершин власти, но там обязательно и с треском проваливаются, нанося огромный ущерб обществу.

С. Михалков — видный советский писатель и общественный деятель, действительный член Академии педагогических наук, Герой Социалистического Труда. Из-под его пера выходили очень хорошие произведения не только для детей, но и для взрослых. Он автор текста Гимна Советского Союза. Редактировал и редактирует сатирический киножурнал «Фитиль».

Характер у него, правда, непростой, хотя он всегда и выглядит спокойным. Обладает незаурядной хитростью и лукавством, умеет выходить из любых ситуаций без потерь для своего престижа. Нередко он ворчал, жалуясь на большое давление, которое испытывает при приеме новых членов союза. Вносил и предложения политического характера. Он настойчиво поднимал вопрос о том, чтобы на съездах писателей выступал кто-то из состава Политбюро, как это делается на Украине, в Узбекистане, Казахстане и Белоруссии. Там на съездах писателей выступали первые секретари ЦК республиканских парторганизаций. Я проинформировал об этих просьбах МА Суслова. Он выслушал, посоветовался с Л. И. Брежневым, а через несколько дней позвонил мне и сказал: «В Политбюро мнение одно — выступать вам». Я сообщил об этом Михалкову. Он был рад такому решению.

На открытие съездов писателей РСФСР приходил почти весь состав Политбюро. Как правило, после доклада они уходили, а на последующих заседаниях присутствовал я и кто-то из секретарей ЦК. Выборы проходили спокойно. Некоторые кандидаты в состав правления обсуждались горячо и остро, некоторых отводили, вносили других, но каких-либо накладок или сенсаций всегда удавалось избежать.

Следует отметить, что С. Михалков от работы председателем правления никогда не отказывался. Видно было, что она ему нравилась. Высокий общественный пост возвеличивал его не только в глазах своих коллег по перу, но и в глазах всего народа. Он был вхож к любому руководителю страны, в любую властную или общественную структуру.

В Союзе художников борьба за руководящие кресла сильно не проявлялась, хотя предсъездовские настроения носили определенную напряженность. Но тут нередко возникали проблемы с приемом новых членов и чле-нов-корреспондентов Академии художеств. Здесь сложилась довольно большая группа маститых художников, которая по существу определяла, кому стать академиком. Известно, что не всегда решения принимались на принципиальной, объективной основе и носили личностный характер.

В стране и за рубежом высоко ценились произведения художников И. С. Глазунова и члена-корреспондента Академии художеств Б. В. Щербакова. Они по нескольку раз обращались в президиум академии, но всякий раз им это не удавалось. Однажды на заседании президиума было решено удовлетворить их просьбы. Но на общем собрании против их приема проголосовало большинство, в том числе и часть членов президиума. Мне объясняли, что это вызвано тем, что у Глазунова дурной характер, а Щербаков как художник чересчур реалистичен. Щербаков в 1990-е годы ушел из жизни, так и не став академиком, а Глазунов все-таки был избран в членкоры.