Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет

Я собрал очень смешное досье, повествующее о моём пребывании в двадцати разных странах. В один день один журналист видит меня в Лиме! На следующий день, другой, уже в Панаме! Или в аргентинских пампасах! Или на вилле полковника Насера, расположенной на берегу Нила! Всякий раз эти встречи расписывались в таких мельчайших подробностях, что я невольно приходил к мысли, а уж не ошибся ли я, уж не был ли я там на самом деле. Крупная французская газета под огромным заголовком опубликовала исчерпывающие подробности моего пребывания в Бразилии, тщательно расписав как я одеваюсь, что ем, и как говорю. И, само собой, автор, парижский репортёр, долго распространялся о моих возлюбленных. Конечно, я был влюблен! Конечно, я был влюблён в негритянку! И, конечно, плодом этой любви стал черный карапуз! Читатель всё же сомневается? Сомневается? Но вот же, в газете фотография! Фото моего сына, негритёнка, малыша трёх-четырёх лет, с глазами навыкат, с пучками курчавых волос, покрывающих его череп ворсистым ковром! Моя тёща, святой человек, живущая в Перигоре, вздрагивала, читая за завтраком в своей любимой ежедневной газете эти довольно неожиданные разоблачения. Этот левый внук решительно не нравился ей. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы доказать ей, что никогда за всю жизнь ноги моей не было в Бразилии и, что никакой негритёнок не вошёл в нашу семью.

Плевать! Тридцать, пятьдесят раз мне приходилось слышать о том, что о своём пребывании в Каракасе, в Вальпараисо, на Кубе — где какого-то бедолагу, перепутав со мной, упекли в кутузку! — и даже в трюмах судна «Monte Ayala», остановленного американцами для досмотра в открытом море в конце августа 1946 г., — то есть спустя пятнадцать месяцев после окончания войны! — которое заставили вернуться в порт Лиссабона, где его несколько дней перерывали сверху донизу; а один американский полицейский даже прочистил пароходную трубу, дабы убедиться в том, что я не прячусь там среди сажи.

В одном отчёте разведывательной службы описывается как я пробирался сквозь леса с португальским полковником! ЦРУ засекло меня в Гибралтаре! Одни журналисты шли за мной по пятам в Ватикане! Другие — в одном из портов на Атлантике, где я покупал пушки! Меня видели даже в Антверпене, куда я, по всей видимости, отправился, чтобы подышать воздухом любимой родины!

Правда, время от времени, меня действительно отыскивал какой-нибудь оторопевший от нежданной встречи верный сторонник, который со слезами, бросался в мои объятия. После расставания с ним, мне приходилось собирать манатки и смыться куда-нибудь в другое место. Встречался и я с врагами. Это всегда были забавные встречи. Они упорно охотились за моей головой, и вот, внезапно сталкивались со мной, лицом к лицу. Первой реакцией было изумление. Затем их охватывало любопытство. Обычно хватало пары шутливых замечаний, чтобы разрядить обстановку.

Однажды, в одном известном ресторанчике я совершенно неожиданно для себя самого оказался за одним столиком вместе с одним из наиболее видных партийных лидеров бельгийских социалистов, неким Лежуа (Liegeois). Я не обратил на него внимания. Он точно также не обратил внимания на меня. Рядом с ним сидела крупная прекрасно сложенная блондинка. Я читал газету, и когда поднял глаза, наши взгляды пересеклись. На мгновение он застыл. Затем улыбнулся и подмигнул мне. Нет, он тоже не горел желанием отправить меня на виселицу!

Единственные, кто травил меня с поистине дьявольской ненавистью были евреи. Конечно бельгийское правительство также злобно преследовало меня на протяжении долгих лет. Двадцать раз оно требовало моей экстрадиции. Но, тем не менее, Спаак, министр иностранных дел, не осмелился зайти слишком далеко. У него тоже был свой «скелет в шкафу». В июне-июле 1940 г. он сделал всё, чтобы добиться от немцев права на возвращение в оккупированный Брюссель. Он бомбардировал их телеграммами, используя свои связи по всей Европе. Я был в курсе этих манёвров.

Его приятель, президент и бывший министр-социалист де Ман, как-то передал мне содержание писем, которые слал Спаак своей жене в Брюссель, прося её, при его помощи добиться от Гитлера разрешения на своё возвращение. «Анри де Ман всегда питал слабость к тебе!» — писал Спаак своей супруге, побуждая её отправиться к вышеупомянутому Анри, который с сардоническим хохотом зачитывал мне за обедом эти просьбы!

Десять раз Спаак подавал прошение, но Гитлер снова и снова отказывал ему. Поэтому Спаак бежал в Лондон. Но если бы не отказ Гитлера, он легко бы приспособился к режиму, как это сделал де Ман в мае 1940 г.

Что касается евреев, это совсем другое дело. Никогда в довоенном РЕКСе не было сильных антисемитских настроений. Правда меня возмущали воинственные манёвры евреев. Правда и то, что я не питаю к ним особой любви. Они мне не по душе. Но я их не трогал. Как и любой другой, еврей мог стать членом нашего движения. Главой брюссельского отделения РЕКСа во время нашей победы на выборах в 1936 г. был еврей. Даже в 1942 г. в самый разгар немецкой оккупации секретарём моего заместителя, Виктора Матти, был еврей с самой за себя говорящей фамилией Кан (Kahn)!

Я ничего не знал ни о концлагерях, ни о крематориях. Но почему-то, после войны евреи вбили себе в голову, что я являюсь главой возродившегося по всему миру антисемитского движения.

Во-первых, я не был его главой, во-вторых, нравится это кому-либо или нет, такого движения просто не существовало.

Таким образом, не было никакой речи ни о преследовании евреев, ни об антиеврейской организации.

Вот уже четверть века, как христиане живут мирно. Это не мешает еврейским руководителям самого высокого уровня, в частности входящим в руководство израильской службы госбезопасности в попытках ликвидировать меня, как главу совершенно несуществующей организацию, снаряжать одну за другой экспедиции для моего похищения.

Было продумано всё: большой чёрный «Линкольн» с переделанным багажником, в котором планировалось вывезти меня в бессознательном состоянии, предварительно накачав наркотиками; судно, стоящее возле берега, для перевозки меня в Тель-Авив; пять револьверов, чтобы пристрелить меня в случае сопротивления; шесть миллионов на оплату сообщникам; точный план моего жилища, с подробным описанием способов проникновения в него. За ночь до моего похищения были перерезаны телефонный кабель и линии электропередачи, и отравлены все соседские собаки.

В этот раскалённый от солнца июньский день им не хватило совсем немного, чтобы схватить меня. Вооруженные до зубов израильские охотники под предводительством знаменитого журналиста-еврея Цви Альдуби (Zwij Aldouby) были схвачены в тот момент, когда они уже приготовились праздновать успех.