Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях[1986] - Николай Корнеевич Чуковский
Фрегаты вошли в самое узкое место прохода. Паруса судорожно захлопали в последний раз и поникли — ветер исчез. «Компас» на секунду застыл на месте и стал медленно пятиться кормой. Мало-помалу движение становилось все быстрее. С исчезновением ветра перестал действовать руль. Лаперуз опасался, что «Компас» налетит на «Астролябию». Но, к счастью, «Астролябию» тоже понесло назад. Едва оба корабля были вынесены из прохода в открытое море, как снова подул ветер.
Но о новой попытке войти в бухту нечего было и думать — начало быстро темнеть, а в темноте не отличишь глубоких вод от мелких.
Всю ночь провели корабли под парусами в открытом море. Прошло уже десять суток с тех пор, как путешественники впервые увидели этот берег. Десять суток видели они лужайки, где можно отдохнуть, ручьи, где можно набрать свежей воды, хорошие места для охоты, и все это было для них недосягаемо! За эти десять суток экипаж обоих кораблей выбился из сил. Вблизи берега управление кораблем гораздо труднее, чем в открытом море, потому что нельзя идти прямо, все время нужно менять курс. А частая перемена курса заставляла матросов постоянно передвигать паруса. В течение десяти суток люди не успевали выспаться, не успевали поесть. Вонючую питьевую воду опять выдавали по порциям.
И на следующее утро, едва рассвело, Лаперуз снова попытался войти в бухту.
Утром начался прилив. У входа в бухту на этот раз их ждет попутное течение. И Лаперуз снова направил свои корабли к узкому коридору между бурунами.
Теперь не течение мешало ему, а ветер. Ветер дул с берега. Против ветра управлять кораблем очень трудно, и фрегаты долго не могли попасть в узкое горло прохода.
Наконец они вошли — впереди «Компас», позади «Астролябия». И течение подхватило их.
Сначала они двигались медленно, потому что ветер толкал их обратно в море. Лаперуз приказал опустить паруса, и корабли потащило в бухту. Проход становился у́же, течение сильнее. Они уже неслись, как вихрь, по извилистой темной дорожке. В нескольких метрах от них со дна торчали камни, возле которых клокотали пенистые водовороты. Об управлении судами нечего было и думать. «Компас» летел вперед, вертясь, как волчок. «Астролябию» тащило боком.
И вдруг перед ними из воды вырос утес, преградив им дорогу. Моряки закричали от ужаса. Остановиться было невозможно. Утес едва подымался над поверхностью моря, и волны свободно переплескивались через его вершину. Не мудрено, что д’Экюр и Бутэн, побывавшие на шлюпках только в самом начале прохода, не могли заметить такой низкий утес.
Гибель казалась неизбежной. Но возле самого утеса течение сделало крутой поворот. Повинуясь течению, «Компас» обогнул роковой утес, поцарапав о его шершавую спину обшивку левого борта. Как молния, пролетел он по серебряной гладкой поверхности просторной бухты и, круто завернув, остановился невдалеке от лесистого берега.
«Астролябия» проделала тот же самый маневр, в том же самом месте обогнула утес, потом, качаясь, пританцовывая, пронеслась через всю бухту и остановилась рядом с «Компасом».
В первую минуту никто не мог опомниться от счастья. У многих на глазах были слезы. По правде сказать, все они считали себя уже погибшими во время головокружительного полета по извилистой, узкой дорожке между подводными глыбами.
Лаперуз приказал опустить якоря.
В бухте
Из-за вершин исполинских сосен то там, то здесь вырывались клубы дыма. Берег был населен.
Жителей пришлось дожидаться недолго. Легкие длинные лодки понеслись к кораблям. Бухта наполнилась гулом голосов. Индейцы кричали, размахивали руками, пели. Французов они нисколько не боялись. Не спрашивая разрешения, они со всех сторон лезли на корабль, и скоро на палубе «Компаса» их набралось человек восемьдесят. Многие из них явились с женами.
Женщины очень заботились о своей наружности.
У каждой нижняя губа была проколота насквозь, и в отверстии торчала деревянная ложка. От этого украшения рты их были выпячены вперед вершка на два. Лица свои они мазали известью, глиной и салом.
Мужчины тоже были изрядные франты. Всюду, где только можно — в уши, в нос, — они вставляли птичьи перья. Без жалости протыкали они себе кожу, чтобы всунуть в отверстие перо.
И мужчины и женщины были одеты в тюленьи шкуры.
Индейцы явились вовсе не из пустого любопытства. Их нисколько не интересовали ни белые, ни корабли. Они приехали торговать. Оружия они не привезли с собой никакого, и намерения у них безусловно были самые мирные. Но кражу они, как и жители острова Пасхи, не считали враждебным поступком. С самым миролюбивым видом вытаскивали они гвозди из палубных досок и, приветливо улыбаясь, залезали в карманы матросов.
— Что с ними делать? — восклицал Лаперуз, разглядывая своих непрошеных гостей, спокойно расположившихся на палубе.
Лаперуз чувствовал себя как в западне. В эту бухту не только трудно проникнуть — выйти из нее, пожалуй, будет еще труднее. А леса вокруг бухты полны индейцев, которые, если им не угодишь, могут, чего доброго, завладеть фрегатами.
И Лаперуз решил завязать с индейцами дружественные деловые отношения. Он объяснил им, что приехал в их страну для торговли.
Индейцам это очень понравилось. Они навезли на корабль множество тюленьих и медвежьих шкур, груды свежей рыбы. В уплату они требовали только железа. Нет, им не нужны ни бусы, ни цветные тряпки, приводившие в такой восторг жителей острова Пасхи. Они люди деловые, практические, практичнее даже гавайцев, им подавай гвозди, топоры, ножи, железные обручи. Сами добывать железо они не умели. Они изготовляли свои орудия из камня и кости. Тем более ценили они железные предметы — за десяток гвоздей охотно отдавали большую котиковую шкуру.
В воровстве они были не так разборчивы. Крали они решительно все, что попадало под руку. Сорвет какой-нибудь ловкач веревку с палубы, прыгнет в воду и исчезнет. А предложи ему такую самую веревку за маленькую рыбку — ни за что не продаст. Они разбили стекла в капитанской каюте и растащили их по осколкам.
Корабли нуждались в небольшой починке. Особенно поистрепались паруса — в них зияли дыры, которые необходимо было зашить. Произвести эту работу на корабле очень трудно, а свозить паруса на берег Лаперуз не решался: индейцы там все растащат.
К счастью, посреди бухты находился маленький лесистый островок. Возле него было настолько глубоко, что корабли могли подойти почти вплотную. На этот-то
