Польская супруга Наполеона - Сергей Юрьевич Нечаев
В продолжение тех нескольких дней, которые красавица провела в Варшаве, де Прадт считал своим долгом обращаться с ней, как со второй императрицей, и оказывал ей предпочтение перед всеми дамами. Во время парадных обедов ей первой подавали кушанья, она занимала почетное место, ей оказывались всевозможные знаки внимания. Это оскорбляло знатных вдов и производило дурное впечатление на мужей других дам, а молодые женщины, мало заботившиеся о сохранении этикета, открыто смеялись над экстазом, с которым архиепископ не сводил своего лорнета с белых полных рук графини…
Назойливое поведение де Прадта послужило причиной того, что красавица внезапно покинула Варшаву.
По-видимому, окружающая обстановка ее сильно стесняла, и она предпочла запереться в своем скромном убежище и здесь ожидать конца событий».
Гертруда Кирхейзен весьма точно расставляет все точки над «Ь> и объясняет настроение графини Валевской следующим образом:
«Это отнюдь не понравилось Марии и глубоко возмутило ее чуткую и тактичную натуру. И поэтому она уехала из Варшавы».
Кстати сказать, многие очевидцы тех событий отмечали одну весьма едкую остроту Марии Валевской, связанную с этим самым де Прадтом. В 1812 году Наполеон, прибывший в Варшаву, созвал Сейм Польши, но на вопросы о восстановлении Польши отвечал уклончиво и ничего не сделал, кроме учреждения в 1807 году Великого Герцогства Варшавского. В поляках это возбудило сильное недовольство. Так вот, на одном балу, данном в честь императора французов, графиня разговаривала с де Прадтом и выражала удивление, почему Наполеон, в то время всемогущий, никак не восстановит Польское королевство. Де Прадт на это заявил довольно неучтиво, что нелегко найти среди поляков способного быть королем. А Мария ответила ему так: «О, если в этом только затруднение, то его легко устранить. Когда уже у нас не найдется никого для занятия трона, мы сделаем, как сделали вы, господа французы: мы пошлем поискать себе монарха на Корсику…»
* * *
Некоторые историки придерживаются мнения, что Мария оставалась в Валевицах до самого трагического конца похода Великой армии в Россию. Существует даже легенда, будто побежденный император французов при отступлении сделал крюк, чтобы специально остановиться в Валевицах, и провел ночь со своей возлюбленной. Анна Потоцкая опровергает эту версию, она пишет:
«Привожу здесь довольно любопытный, но малоизвестный рассказ. Проезжая мимо городка Лович, Наполеону вздумалось свернуть с дороги и заехать к графине Валевской, которая, как я уже упоминала, жила уединенно в своем замке. Коленкур, которому император сообщил свое намерение, энергично восстал против этой причуды влюбленного, смело указав на неприличие подобного поступка и упирая, главным образом, на то впечатление, которое произведет подобная ветреность на императрицу. И прибавил, что никто и никогда не простит императору, покинувшему свою армию в минуту поражения, его легкомысленного поведения.
Император несколько минут дулся, но, будучи слишком справедливым, чтобы сердиться на того, кто только что доказал ему еще раз свою преданность и благоразумие, выразил Коленкуру свою любовь и уважение, что делало честь им обоим. Полковник Вонсович, сидевший в этом же экипаже и бывший свидетелем той сцепки, рассказывал мне ее потом самым пикантным образом».
Графине вторит Гертруда Кирхейзен:
«Во время бегства из России Наполеон вспомнил о своей возлюбленной, которая жила в своем поместье воспоминаниями о счастливых днях любви к императору. Когда он проезжал через деревню Лович, в воеводстве Рава, он хотел даже сделать крюк, чтобы навестить Марию. И понадобилось все красноречие главного шталмейстера Коленкура для того, чтобы отговорить императора от рискованного плана, который мог вовлечь его в большую опасность, так как казаки разъезжали по всей стране».
На самом деле все это не так. Жить после официального развода с мужем в Валевицах Мария не могла, а сам Коленкур в своих «Мемуарах», буквально поминутно описывающих его возвращение вместе с Наполеоном из России, не упоминает о Валевской ни разу. Но жизнь легендарных людей всегда обрастает всевозможными историями, и долго еще показывали в Валевицах «наполеоновскую» комнату, оклеенную старыми французскими обоями, которую Мария Валевская якобы приготовила для приема своего царственного любовника.
К разочарованию любителей красивых легенд, Мария жила в Варшаве. Там она, кстати, именно в это время познакомилась с одним человеком, которому суждено будет сыграть очень важную роль в ее жизни «после Наполеона». Этот человек был генералом Великой армии, изрубленным русскими казаками. Он находился буквально на грани жизни и смерти, и все думали, что он не выживет, но в варшавском госпитале он вдруг пошел на поправку и… влюбился в Марию. Впрочем, это отдельная история, и мы расскажем о ней чуть позже.
А пока же, узнав о полном разгроме Наполеона в снегах России, Мария решила как можно скорее возвращаться в Париж. Она уложила вещи, забрала с собой обоих сыновей и горничную и поспешила следом за бросившим остатки своей армии Наполеоном.
Приехав в Париж, она получила приглашение в Мальмезон, где жила бывшая императрица и бывшая жена Наполеона. Мария приехала туда вместе с сыном, которого скучавшая без активной деятельности Жозефина вновь засыпала игрушками и подарками.
По словам Фредерика Массона, в Париже Мария делала себе костюмы, «которые могли предназначаться только для посещений императорского двора». Объяснение этому нехарактерному для графини Валевской факту дает Гертруда Кирхейзен:
«Только в своих туалетах она позволяла себе известную роскошь. Счета у знаменитого Леруа являются этому красноречивыми свидетелями и не уступают счетам Жозефины. Ведь Наполеон так любил, чтобы женщина была хорошо одета, и Мария Валевская украшала себя для него».
В марте 1813 года Валевскую видели в Тюильри на балу. На этот раз она была одета, как свидетельствовали очевидцы, «по-польски»: в платье из малинового бархата и в белой токе с бахромой. Это были последние дни Империи, и падение Наполеона было предрешено…
* * *
Для того чтобы Наполеон помнил о ней, Марии не было особой нужды появляться при дворе. Доказательством этого может служить письмо, написанное Наполеоном в Ножане 8 февраля 1814 года. Боясь, как бы Мюрат не конфисковал его первый дар, он поручил господину де Ла Буйери, генеральному казначею рушащейся на глазах Империи, учредить новый майорат с рентой 50 тысяч франков на имя молодого графа Валевского, в случае смерти которого мать его наследовала положенное ему.
Одновременно с этим он приказал купить для Александра за 137 тысяч франков особняк на улице Победы, дом 48. В такой напряженный для себя момент
