Николай Теренченко - Мы были суворовцами

Как я уже упоминал, Совайленко вел у нас в роте математический кружок. Какое-то время посещал его и я. Даже сделал одно наглядное пособие из проволоки - пирамиду, вмонтировав в нее шар. Все это требовало навыков в паянии и в обращении с металлом. Все же наглядное пособие я сделал и выкрасил в разные цвета. Василию Климентьевичу понравилось мое изделие, и оно было выставлено в математическом кабинете, где пробыло до самого моего выпуска и, льщу себя мыслью, еще долго послужило следующим поколениям в качестве наглядного пособия. Но я недолго посещал кружок. В течение нескольких занятий я с тихим ужасом наблюдал, какими формулами и понятиями оперируют мои друзья. В их речах то и дело слышались термины в виде различных "паралаксов", "постулатов", и я мысленно сказал себе: "Никола, ты сел не в ту арбу!" и незаметно, по-английски, покинул кружок наших математиков.

Вот как вспоминает о работе этого кружка Коля Шапошников.

"Да, действительно, Совайленко увлек нас своей любовью к математике. Помню, он сказал мне: "Попробуй разделить графически, с помощью линейки и циркуля, угол на три равных части, и ты на пути к открытию!" Уж как мне хотелось совершить открытие! Почти все свободное время я только и чертил углы (порой даже на стенах, так как не хватало бумаги) и делил их на три равных части ... Но, увы! Так и не сделал открытия. Кроме того, мы много читали литературы по математике. И не только читали, но и писали рефераты, содержание которых потом докладывали на заседании кружка. Помню, я много времени уделял изучению творчества нашего соотечественника - известного математика Чебышева Пафнутия Львовича и до сих пор помню отдельные штрихи из его математического наследия.

Вообще-то Совайленко был демократичен, с ним запросто можно было поговорить, поспорить, а то и пошутить. Но на уроках был строг и требователен до пунктуальности.

Помню, как однажды на одном из первых уроков, объясняя очередную теорему с большим куском мела в руке, Василий Климентьевич был очень недоволен. К концу урока он строго приказал, чтобы к следующему его уроку на полочке у доски лежали мелки разной величины, "вплоть до молекулы!". К следующему уроку Отарик Гегешидзе расстарался: на всю длину полочки лежали куски мела величиной со спичечную головку и почти до килограмма весом. Совайленко, увидев эту выставку, довольно улыбнулся. С такой скрупулезностью работал он сам, так он учил работать и нас.

Все формулы по геометрии мы были обязаны зубрить буквально, как было написано в учебнике. Отсебятина не допускалась. Немного не в том порядке докажешь теорему, оценка снижалась. По мнению некоторых педагогов так и нужно было учить геометрию, развивая логику мышления. Где, как не в учебнике написано лучше, точнее и логичнее всего? Так полагали некоторые.

Однажды, сидевший рядом со мною Артур Штаба, правдивый, прямой, но вспыльчивый парень, не выдержав, громко и возмущенно сказал: "Почему мы, как попки, должны зазубривать бесчисленное количество этих теорем? Я могу доказать эту теорему гораздо проще и короче, чем в учебнике! Хотите?"

"Хочу, - осаживая парня спокойствием своего голоса сказал Совайленко, иди и докажи!"

Артур выскочил к доске, нервно схватил мел и действительно доказал теорему гораздо проще и короче, чем в учебнике.

"Садись, Артур! - после долгой паузы сказал Василий Климентьевич. - И все же я рекомендую и тебе, и всем доказывать теоремы так, как трактует ее автор, не отступая от текста".

Нам показалось, что наш математик говорит это с усилием, как бы принуждая себя сказать это ...

Как-то Витя Остапенко изобрел прибор под названием "Носомер"! Смысл его изобретения заключался в том, что, приставив к носу этот прибор, можно было при помощи маленькой стрелки, приделанной к школьному транспортиру, определить точное расстояние до предметов, находящихся на значительном удалении от носа. Совайленко заинтересовался конструкцией прибора, но у него ничего не получалось с определением расстояния, слишком велика была ошибка. Он раскритиковал Витино изобретение, однако, справедливо заметил, что Витин "Носомер", возможно, подходит для среднестатистического носа, но только не для его, патрицианского. Однако, зауважал Остапенко, узнав, что дотошный Витек еще в четвертом классе утер нос известному математику, издавшему книжку под названием "Занимательная математика". Витя Остапенко подверг решительному сомнению заявление этого математика о том, что, начав считать до миллиона с девятилетнего возраста, счет нужно будет вести до девяноста лет! Нашему Виктору удалось проделать этот счет за ... три месяца! Воспользовавшись тем, что автор "Занимательной математики" не оговорил условий счета, Витя рассчитал все свободное время (прихватив, конечно же, и некоторые уроки), составил свои таблицы счета, куда заносил свои тысячи, десятки тысяч и ... считал, считал, пока не добился своего. Таких ребят Василий Климентьевич уважал. Не любил он только лентяев и шпаргальщиков, с которыми вел беспощадную войну.

Четыре года незримо стоял над моей душой Василий Климентьевич, заставляя меня все время быть начеку и не запускать материал. На выпускном экзамене по математике письменную работу я написал на "четыре", сделав к своей великой досаде, несколько грамматических ошибок. Устный экзамен сдал на "пять". Ставя эту оценку в экзаменационный лист, Совайленко буднично произнес себе под нос: "Ну вот, что и требовалось доказать".

Жаль, что мало сейчас таких одержимых педагогов, как Василий Климентьевич Совайленко и его коллеги по Новочеркасскому СВУ!

Полвека своей жизни отдал Василий Климентьевич делу обучения и воспитания детей и молодежи. Он и сейчас трудится в меру своих сил на ниве просвещения. Ныне Василий Климентьевич делится своим огромным, поистине бесценным опытом на страницах областной и центральной прессы. Его книги, учебники по математике для средней школы, прошедшие двойную экспериментальную проверку в школах Академии Педагогических Наук и в школах г. Новочеркасска, рекомендованы к изданию.

Благодаря его энергии и энтузиазму, многие годы суворовцы-новочеркассцы встречаются в юбилей своего училища, съезжаясь со всех концов страны. Поистине из железа сделан этот человек и нет ему износа!

Говорят, что сейчас в наших школах мужчины - "вымирающий вид" учителей и по этой причине их нужно занести в "Красную Книгу" ...

Должен сказать, что в нашем Новочеркасском СВУ было много педагогов, подобных Изюмскому, Совайленко, Павлову или Гамалеевой. Порой удивляюсь, как могло случиться, что в одном учебном заведении подобрался такой большой, поистине талантливый коллектив единомышленников. Целая плеяда великолепных педагогов, высокоэрудированных, увлеченных своим делом, талантов с искрой Божьей! И эти искры в нас, юных, воспламеняли, заставляя гореть ярким пламенем неутолимой жажды познания жизни ...