Александр Поповский - Искусство творения

— Я не понимаю, что вас смущает, — недоумевал Лысенко, — ведь и картофель сажают руками, притом, как известно, миллионы гектаров.

— Но ведь там на гектаре лишь сорок тысяч кустов.

— И наших букетов будет не больше.

Какой странный ответ! На гектаре высевают два с лишним килограмма, почти пять миллионов семян.

— Вы все еще не понимаете? — ухмылялся Лысенко. — Будем сеять по полсотни семян в одну лунку. Букеты будут большими, междурядья — обширными, прополка не потребует много труда. Сейчас мы распахиваем весь пласт земли, а тогда придется выкопать лишь сорок тысяч кустов.

Лысенко предложил аспиранту засеять несколько участков по новому методу и изучить результат.

Тяжелое бремя взвалил ученый на плечи помощника. Надо было обдумать и решить для себя, что верно и неверно в идеях Лысенко. Допустим, что ручной посев кок-сагыза лучше прочих других, но как примирить это с тем, что новая культура — замечательное приобретение для родины — будет возделываться примитивным путем? Вместо сеялки — руки, вместо плуга или свеклокопателя — обыкновенные садовые вилы. К этому ли стремится наука? Предложи ему Лысенко подумать немного, он, возможно, приспособил бы какую-нибудь машину для посева и копки.

Много передумал и перемечтал Филиппов в долгие зимние ночи второго года Отечественной войны. Близилась весна, предстояли первые эксперименты, а он все еще размышлял и сомневался. Фантазии осаждали ночами аспиранта, и только свет дня немного его отрезвлял.

Первый раз в своей жизни Филиппов был так полон сомнений и тревог. Чего ему желать? Удачи или провала? Что считать поражением и успехом при обстоятельствах подобного рода?

Осень рассеяла опасения аспиранта: с гектара были выкопаны двадцать шесть центнеров превосходных корней. Они обошлись в сто семь трудодней вместо двухсот при машинном посеве. Излишнее время, потраченное на ручную посадку, окупилось экономией труда на прополке.

В течение зимы, вплоть до начала весны, Горки были местом паломничества. Сюда стекались колхозники учиться гнездовому посеву…

И все-таки с катышками не все было покончено. Известна особенность Лысенко вновь и вновь возвращаться к оставленным планам, чтобы их возродить. Так случилось и на этот раз. Ученый вдруг заявил аспиранту:

— Катышки не будем бросать: они могут нам пригодиться.

Странное заявление, неожиданное! И это после того, как «глиняное драже» оказалось ни на что не годным.

Лысенко поспешил его разуверить:

— Не совсем так… На полусухой почве они могут сыграть свою роль.

— То есть как? — любопытствовал аспирант.

Объяснения ученого сводились к тому, что семена кок-сагыза, приспособленные природой размножаться с помощью ветра, содержат крайне ничтожный питательный запас. Нельзя быть легким и сытым одновременно. Виды, которые имели более крупные заряды питания, уступили свое место менее сытым, способным на своей летучке одолевать большие пространства. Отсюда требования семечка — не заделывать его глубоко, учесть его неспособность долго обходиться собственным кормом… «Не бросайте меня в слишком взрыхленную почву, — просит семечко нас, — она быстро просыхает. Дайте мне твердый грунт, способный кормить и проводить влагу…» Теперь вообразите, что мы наши катышки намного увеличили, сделали их стаканчиками. Дали им перегной и влагу, — одним словом, все. На этих катышках мы высеваем семена кок-сагыза и высаживаем их в почву уже с ростками. Этой рассаде ничего на свете не страшно: ни глубина борозды, ни сухость земли, ни ограниченность запасов у зернышка. У него и влаги и питания на первое время достаточно, а остальное — забота природы.

Эти мысли взбудоражили Филиппова, подняли бурю новых планов и идей. Стаканчики явились его мысленному взору, как восьмое чудо света. Удобренные навозом, обогащенные водой, они как бы становились биологическим дополнением бедного питания семечка. Точно так же поступают микробиологи, когда хотят вырастить колонию микробов. Они создают им искусственную среду, сытую, удобную, соответствующую их природным потребностям.

Филиппов принимается механизировать процесс производства стаканчиков. Их понадобятся миллионы в каждом колхозе, где нет ни станков, ни моторов. Способ изготовления должен быть прост, орудие производства доступно.

Среди хлама в сарае аспирант находит брошенную кем-то мясорубку. Он удаляет из нее нож и дырчатую сетку, заполняет машину смесью из почвы и удобрения и приспосабливает ее к динамомотору. В «аппарат» непрерывно поступает материал, а наружу выходит цилиндрическая лента «колбасы». Ее можно резать на небольшие отрезки — стаканчики. Филиппов высевает на их поверхности семечки и с появлением всходов высаживает в почву эту рассаду. Через несколько дней корешки пройдут через стаканчики насквозь и доберутся до влажной земли. Никакие сорняки их тогда не обгонят и не заглушат.

Лысенко по-своему оценил механику Филиппова.

— Где же колхозники возьмут столько мясорубок? Берегитесь, они потребуют их у вас!

Аспирант разработал другую методику образования рассады. Она напоминала изготовление слоеного пирога. Толстый слой почвы выстилался перегноем и снова накрывался землей. Высеяв всю поверхность «пирога», экспериментатор рассекал его на кусочки и высаживал по частям.

Это было зимой, а весной уже колхозники у себя на участках проверяли идею Лысенко. Урожай подтвердил расчеты ученого и его неутомимого ученика.

О тянь-шаньском одуванчике узнала вся страна. Славу о нем разносили вести об опытах в Ленинских Горках, и еще заботился об этом неутомимый Колесник — искатель семян пирамидального тополя.

Успехи учителя вдохновили его: он засеял под Киевом семена кок-сагыза. Собрать урожай ему не привелось. Украину захватили немцы. Тогда он с энергией, присущей ему одному, устремился на север разводить там кок-сагыз.

Сколько сил и настойчивости у этого человека! Он — всюду, где есть хоть малейшая возможность найти себе сторонников и друзей. Его призывы звучат на совещаниях и съездах — везде, где собираются члены колхозов, агрономы и специалисты по техническим культурам. Всякий, кому дороги интересы страны, кто считает себя патриотом, должен насаждать кок-сагыз. Тот, кто не знает, как важен каучук, пусть запомнит следующие факты: нельзя построить самолет без полутонны резины, танк требует его в два раза больше, а военный корабль — шестьдесят восемь тонн. Женщины, которым дорога жизнь мужа, должны разводить кок-сагыз. Пусть каждая подарит двадцати танкам скаты или снабдит каучуком хоть один понтон.