Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 2, Под Москвой)

- Мне ничего не остается делать... - после длительного молчания жестко говорит наконец комдив, - кроме одного - передать тебя военному трибуналу. А я-то ценил, уважал, доверял тебе, как самому себе! Понимаешь или нет?

Такой неожиданный переход к делу ошеломил Бойкова, но внешне он остался спокойным. Атланов поднял от карты крупную, лобастую голову и посмотрел на полковника сузившимися от усталости глазами. В них Бойков увидел бередящий душу укор и непримиримую беспощадность.

Хрипло откашлявшись, Бойков почувствовал, что ему нужно сейчас что-то сказать, объяснить, но гневный и возмущенный взгляд командира дивизии совершенно обескуражил его и лишил всех необходимых для объяснения слов.

- Ты ведь не безусый мальчишка, не цыпленок желторотый и не трус. Я это твердо знаю. Как же ты мог допустить? - Атланов потрогал рукой крупный, с горбинкой нос и продолжал: - Ты мне скажешь, что у фашистов было превосходство в танках, в авиации, удар был внезапным... Все это мне известно. Но ты знаешь приказ: назад ни шагу! Если не выдержал один эскадрон, загибай фланги, бей с тыла, займи, наконец, круговую оборону и дерись до последнего казака. Да что ты, не знаешь, как действовать?

Бойков устало поглядел на бритую щеку комдива и сумрачно молчал. Напряженно раздумывая, тщетно искал он причину совершенной им ошибки. Ему казалось, что все произошло из-за несущественных на первый взгляд мелочей. В момент атаки блиндаж, где помещался узел телефонной связи, разбило снарядом. Управление было потеряно. На третий эскадрон обрушилась лавина немецких танков. Командир эскадрона и политрук вышли из строя. Люди растерянно заметались, а штаб молчал. Последний связной по дороге был убит.

Все цеплялось одно за другое, перемешалось, перепуталось. В результате, отбросив полк Бойкова, немцы заняли Морозово и Петропавловское.

Собрав разрозненные эскадроны, Бойков пытался было контратакой восстановить положение, но успеха не имел. Командиру дивизии все это было известно из оперативной сводки. Два часа назад Атланов подкрепил полк Бойкова двумя резервными эскадронами из полка Жмякина. Атаки противника были отбиты, но обстановка оставалась напряженной.

Скрипнула дверь. В комнату вошел начальник штаба дивизии подполковник Жаворонков и доложил Атланову, что комиссар Абашкин должен сейчас прибыть.

- От Осипова ничего нет? - взглянув на часы, спросил комдив.

- Пока ничего!

Стрелки часов показывали полночь.

Атланов взглянул на Бойкова, медленно поднялся. Свалившаяся с плеч бурка повисла на спинке стула. Подойдя к белевшей в углу печке, комдив прислонился к ней спиной и, скрестив на груди руки, коротко бросил:

- Садись, Бойков.

Поскрипывая ремнями, полковник устало опустился на лавку. Он не ожидал такого жестокого решения со стороны комдива. Его будет судить трибунал? А ведь только неделю назад он получил из рук Атланова второй орден Боевого Красного Знамени.

Бойков глубоко вздохнул и ощутил твердое прикосновение к груди орденов. Ему сразу стало жарко и душно. Опустив голову, он смутно слышал, как командир дивизии отдавал начальнику штаба приказание по разведке, настоятельно требуя непременно достать "языка".

- Надо добыть свежего пленного, и желательно офицера, но не какого-нибудь вшивого и бестолкового балду. Вчера привели одного, а он хлопает глазами, как баран, и ни черта не смыслит.

Атланов неожиданно умолк.

На улице раздались громкие голоса, четкий топот копыт. У ворот игриво взвизгнул конь. Через минуту в широко раскрытой двери показался Доватор. Вместе с ним приехали военком Шубин и генерал Панфилов. На их папахах серебрился морозный иней. А у Панфилова даже и брови заросли седыми, блестевшими при свете лампы сосульками. Комната наполнилась оживленными голосами и свежим воздухом.

- Мы сегодня, как цыгане, кочуем, - развязывая на груди ремешок бурки, говорил Доватор. - Из штаба армии - к Панфилову. От него - прямо сюда. Ты, комдив, поласковей нас встречай. Смотри, каких я тебе гостей привез. Самые дорогие и голодные. Так протряслись дорогой, что чуть коням уши не поотгрызли... Генерал Панфилов каши предлагал - отказались. Торопились... А сейчас за котелок каши я готов полдюжины песен спеть.

- И мы с Панфиловым тоже не отстанем, - улыбнулся Шубин. - Подпоем, Иван Васильевич?

- Специально целый батальон ведут генералу Атланову подпевать, хитро подмигнув Доватору, сказал Панфилов и, обращаясь к Атланову, весело добавил: - А поют так, что фашистские солдаты спать перестали! Да-а!..

Панфилов, приподняв подбородок, отогнул от шеи воротник полушубка, поправил на поясе кобуру пистолета и, поглядев на Бойкова, тепло улыбнулся.

Душевное состояние Ивана Васильевича Панфилова было отличное. Его полки не только отбили все атаки противника, но все время серьезно беспокоили врага. Сейчас положение Панфилова было настолько прочным, что он охотно согласился помочь Доватору батальоном пехоты. О неудачах Бойкова он был хорошо осведомлен, но старался не показывать вида.

Бойков почувствовал это и посмотрел на Панфилова благодарными глазами. Пока приехавшие приводили себя в порядок, комдив Атланов отдал какое-то распоряжение начальнику штаба. Тот, откозырнув, поспешно удалился.

Доватор, раздевшись, стоял у зеркала и поправлял на вороте генеральского кителя белоснежный подворотничок. Шубин вполголоса разговаривал с Бойковым. Атланов, взяв Панфилова за локоть, подвел его к столу.

- Посмотри, Иван Васильевич, правильно ли здесь расположены твои полки? - пододвинув карту, спросил Атланов.

Острый выступ прорвавшейся танковой колонны был помечен на карте синим карандашом и почти упирался в Волоколамское шоссе. Красные стрелы панфиловских батальонов были нацелены противнику во фланг. Полоса обороны была обозначена подковками.

Бросив внимательный взгляд на карту, Панфилов одобрительно кивнул головой.

- Клинышек-то надо, Иосиф Александрович, отрубить, - проговорил он после минутного молчания.

- Да, - подтвердил Атланов. - Но мне одному трудно. Всю ночь думал об этом. Сил маловато.

- Поможем. Затем и приехали! - Панфилов, отодвинув рукав полушубка, посмотрел на часы. Уверенно, тряхнув головой, он продолжал разговор: Скоро подойдет батальон моих "песенников". Мы с Доватором все уже согласовали.

В коротких словах Панфилов с удивительной простотой и ясностью изложил план предстоящей операции.

Атланов, понимавший все с полуслова, относился к этому на редкость мужественному человеку с чувством глубокого уважения.

- Отлично! Правильно! - говорил он, бегло набрасывая карандашом схему.

Доватор, присев на лавку рядом с Бойковым, поглаживая колени, слушал его объяснения. Шубин, закинув ногу на ногу, сидел по другую сторону Бойкова.