Иван Галицкий - Дорогу открывали саперы

Кровь стыла в жилах, когда мы слушали рассказ о чудовищных зверствах гитлеровцев. Меня волновало, что будет с матерью, если фашисты узнают, что ее сын — советский генерал.

— Будем надеяться на лучшее, — успокоил отец.

На следующий день за Марютиными пришла машина, и они уехали к своему сыну, который воевал на Калининском [121] фронте. Отца я устроил жить в Кондорове Смоленской области.

После Нового года я снова все чаще и чаще возвращался к мысли о проделывании проходов в минных полях перед передним краем обороны противника. Эта проблема по-прежнему оставалась острой и сложной. Как ее решить, что сделать, чтобы саперы меньше проливали крови и успешнее выполняли задачу? А нельзя ли над минным полем фашистов взорвать какой-нибудь мощный заряд? От взрывной волны сдетонируют взрыватели мин. Вот и проход в минном поле.

В один из январских дней мои размышления прервал приход командира 11-го гвардейского инженерного батальона минеров майора Е. А. Бондарева. Он прибыл на доклад. Выслушав его, поделился с ним своими мыслями, спросил, не могли бы его минеры что-нибудь придумать в этом направлении.

— Попробуем, товарищ генерал, — просто ответил майор. Примерно через месяц Бондарев явился ко мне и радостно доложил:

— Ваша идея, товарищ генерал, реализована в жизнь! Поедемте посмотрим.

Я с интересом принял приглашение. Вскоре мы были в расположении 11-го гвардейского инженерного батальона минеров. Подошли к большому снежному полю. На нем в наклонном положении стояло шесть больших снарядов в деревянных оболочках. Деревянная оболочка сделана по корпусу снаряда «катюши» М-13. Пустота между стенками и корпусом снаряда заполнена толовыми шашками. Вместо взрывателя заложена буровая толовая шашка, а в нее вставлен бикфордов шнур. Воспламенение происходило от пламени газов реактивного двигателя. Дальность полета до 1 км.

— Здорово вы оседлали М-13, от него, бедняжки, ничего своего не осталось.

— Поэтому мы и назвали этот снаряд «саперная торпеда».

— Ну что ж, продемонстрируйте, как она действует.

Укрывшись в щели, мы наблюдали, как торпеда взмыла вверх, затем по пологой траектории плавно полетела вдоль поля. Взрыв произошел над самой землей. Всплеск красных языков пламени и густые клубы белого дыма указали на место взрыва торпеды. Снаряд пролетел около 500 м. [122]

— Надо было бы опробовать торпеду на ближайшем боевом участке, — порекомендовал я.

— Мы уже зондировали почву у командира корпуса. Он дал свое согласие нанести удар по минному полю опорного пункта гитлеровцев в районе деревни Зимница.

— Хорошо. А какова перспектива дальнейшего изготовления торпед?

— Самая обнадеживающая. Нужно иметь лишь снаряды М-13. Но нам их неохотно дают, — ответил Бондарев. — Это может застопорить дело.

— Ничего, этот вопрос я возьму на себя, попробую договориться с начальником артиллерии фронта генералом Иваном Павловичем Камерой. Он пойдет нам навстречу.

И действительно, вскоре разрешение генерала И. П. Камеры было получено. Снаряды М-13 нам выдали, и дело пошло. Через несколько дней Бондарев доложил об ударе саперной торпедой по минному полю опорного пункта врага. Подтащили ее к переднему краю метров на 300 и запустили. На фронте стояла полная тишина. И вдруг сильный взрыв над минным полем врага. Фашисты всполошились, открыли беспорядочную стрельбу, по-видимому, взрыв торпеды произвел на них впечатление, как гром среди ясного неба. В минном поле противника образовалась солидная брешь.

В своих воспоминаниях «Генеральный штаб в годы войны» генерал армии С. М. Штеменко пишет, что в ходе операции «Багратион» войска 2-го Белорусского фронта при прорыве немецкой обороны применили самодельные торпеды, которые «успешно дополнили мощь нашего огневого удара по обороне противника».

3 февраля 1943 года всю нашу страну, весь мир облетела радостная весть: под Сталинградом полностью закончена ликвидация окруженной группировки врага. Наши войска взяли в плен 91 тыс. гитлеровских солдат, офицеров и генералов во главе с фельдмаршалом Паулюсом.

Однако мы хорошо понимали, что до полной победы над врагом еще далеко. Красной Армии и всему советскому народу потребуется приложить еще немало усилий, чтобы окончательно разгромить фашистскую Германию.

Что касается Западного фронта, то для него тогда еще не пришла пора крупных наступательных действий. Время от времени мы наносили сильные удары на отдельных направлениях, целью которых было держать врага в постоянном напряжений и воспрепятствовать ему в переброске с нашего фронта частей и соединений на юго-западное направление, [123] где гитлеровцы под напором советских войск откатывались на запад.

2–31 марта войска Западного и Калининского фронтов провели Ржевско-Вяземскую операцию с целью уничтожить группировку врага на ржевско-вяземском плацдарме.

Тщательно готовились к этой операции инженерные войска нашего фронта. В своем штабе, которым руководил теперь полковник А. Ш. Шифрин (полковник Афанасьев был отозван в Москву), мы детально обсудили мероприятия по инженерному обеспечению боевых действий. Основные усилия сосредоточивались вдоль Минского и Рославльского шоссе. На пути движения войск находились две реки — Днепр и Угра, которые надо было форсировать. Они были еще скованы льдом, но весна уже не за горами, поэтому могло случиться всякое. Значит, надо готовиться к худшему варианту — форсированию этих рек. Мы решили все действующие войска усилить инженерными частями. Четыре армии правофланговой группировки (30, 31, 20, 5-я) получили усиление — 21 фронтовой инженерный батальон{10}, в том числе 5 понтонных; две армии левофланговой группировки (33-я, 49-я) — 13 инженерных батальонов, из них 3 понтонных. 33-я инженерная бригада полковника Новикова предназначалась для разминирования тыловых рубежей, а 11-й инженерно-минной бригаде Соколова была поставлена задача частью сил построить новый КП, остальной личный состав придавался 49-й армии. 12-я инженерно-минная бригада полковника Д. Д. Зимина была разделена на две части: половина шла на усиление общевойсковой армии, другую половину посылали на разминирование оборонительных рубежей. Стык 49-й и 50-й армий прикрывался мощным заслоном управляемых и электризуемых заграждений, которые поставит 33-я инженерная бригада спецназначения. Левое крыло фронта — 16-ю армию усиливали четырьмя инженерно-минными батальонами для надежного прикрытия этого направления. 11-ю инженерную минную бригаду выделяли в резерв фронта, выдвинув ее в район Юхнова для использования в западном и южном направлениях. Все армии решено было обеспечить снегоочистительными средствами. Зима 19, 42/43 года была очень снежной, что сильно усложняло действия войск. Дороги так заносило снегом, что все Движение по ним останавливалось. В армиях были созданы импровизированные отряды по расчистке снега. В их распоряжение выделили [124] по 8 тракторных и 16 конных снегоочистителей. Табельных средств инженерные войска в то время не имели, за исключением небольшого количества грейдеров. Поэтому саперы изготовили своими силами окованные железом бревенчатые треугольники, которыми и расчищали дороги.