Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

17 июня Роммель сосредоточил Африканский корпус и дивизию «Ариете» с целью разбить 4-ю бронетанковую бригаду и открыть путь на Гамбут. Во второй половине дня юго-восточнее Сиди-Резег произошел танковый бой; перевес сил в нашу пользу был слишком велик и, несмотря на величайшую отвагу 9-го уланского полка, англичане вскоре были вынуждены отступить, 4-я бронетанковая бригада потеряла половину своего состава и откатилась далеко на юг; на следующий день она перешла египетскую границу. С наступлением темноты Роммель лично возглавил Африканский корпус, и вскоре после полуночи с 17 на 18 июня 21-я дивизия перерезала шоссе Виа-Бальбиа около Гамбута. Все английские войска, располагавшиеся в этом районе, бежали на восток; несмотря на отдельные попытки противника уничтожить склады, мы захватили огромное количество бензина и продовольствия, а также много автомашин{124}.

20– я индийская бригада все еще находилась в Бельхамеде, и при подобных обстоятельствах рассудительный полководец приказал бы этому соединению спокойно отойти в Тобрук, где оно явилось бы весьма своевременным подкреплением для 11-й индийской бригады, оборонявшей юго-восточный сектор. Вместо этого Ритчи приказал 20-й индийской бригаде прорываться к границе; утром 18 июня она столкнулась с Африканским корпусом и «исчезла из боевого состава 8-й армии».

К вечеру 18 июня Тобрук был полностью окружен с запада 21-м итальянским корпусом, с юга – 10-м итальянским корпусом, а с юго-востока и востока – дивизией «Триесте» и немецкими разведотрядами. Африканский корпус и дивизия «Ариете» располагались в районе Гамбута, и Роммель решил подвести их только в ночь накануне штурма. Приказ был отдан 18 июня; решение, которое в нем излагалось, было сравнительно простым. В 5 час. 20 мин. 20 июня пикирующие бомбардировщики и артиллерия должны были сосредоточить свой удар по участку 11-й бригады; группа Менни{125} должна была проникнуть через проходы, проделанные саперами в минных полях в течение предшествующей ночи, а затем прорвать на узком фронте линию долговременных оборонительных сооружений за противотанковым рвом{126}. Саперы устанавливают мосты для танков через ров, а танки через созданную брешь врываются в крепость. Этот план был очень гибким, какими и должны быть подобные планы, и мы не пытались установить точно разграничительные линии и объекты атаки. Был согласован вопрос о непосредственной авиационной поддержке, Кессельринг обещал прислать еще самолеты из Европы. Вся артиллерия танковой армии заняла позиции на высотах к востоку от Эль-Адема, и мы были изумлены, обнаружив, что англичане были настолько любезны, что оставили нетронутыми склады артиллерийских боеприпасов, которые мы создали здесь для той же самой цели в ноябре 1941 года{127}.

19 июня 90-я легкопехотная дивизия продвинулась на восток и обнаружила, что противник оставил Бардию. Наши разведывательные подразделения действовали в обширном районе между Бардией и Бир-эль-Гоби; они встречали там только легкие английские отряды, и стало ясно, что Ритчи не намерен предпринять сколь-нибудь серьезной попытки помешать нашему наступлению на Тобрук. В тот вечер Африканский корпус выступил из Гамбута в свой район сосредоточения юго-восточнее крепости; марш был тщательно подготовлен и прошел без задоринки. В 3 часа 30 мин. 20 июня командир 21-й танковой дивизии доложил, что дивизия «полностью готова к штурму Тобрука».

В 5 час. я стоял вместе с Роммелем на высотах северо-восточнее Эль-Адема. Там был подготовлен наш командный пункт с прекрасным обзором, и когда рассвело, мы получили возможность наблюдать за полем боя вплоть до переднего края обороны Тобрука. Точно в 5 час. 20 мин. пролетели в плотных боевых порядках пикирующие бомбардировщики. Кессельринг сдержал свое слово и выслал сотни бомбардировщиков; они пикировали на передний край обороны – это была одна из самых эффектных воздушных атак, какие мне приходилось когда-либо видеть. Над районом атаки поднялось большое облако пыли и дыма, и в то время как наши бомбы с грохотом падали на оборонительные сооружения, к ним присоединился хорошо спланированный огонь невероятной силы всей немецкой и итальянской армейской артиллерии. Совместный удар артиллерии и авиации был ужасен и, как мы вскоре убедились, оказал подавляющее воздействие на боевой дух Махратского батальона, оборонявшего этот район. Пикирующие бомбардировщики действовали в течение всего дня, возвращаясь на аэродромы в Эль-Газале и Эль-Адеме лишь для того, чтобы, взяв бомбы, снова вернуться к месту боя. Управление действиями бомбардировочной авиации осуществлялось через оперативный отдел штаба армии и дало весьма плодотворные результаты.

Через некоторое время штурмовые группы саперов пустили оранжевый дым – сигнал для переноса огня в глубину, а в 6 час. 35 мин. поступило донесение, что перед опорным пунктом №69 перерезана проволока. Группа Менни и пехота Африканского корпуса атаковали переднюю линию дотов и стали быстро продвигаться вперед, встречая слабое сопротивление. В 7 час. 03 мин. Менни донес, что взята в плен целая рота индийцев, а к 7 час. 45 мин. был осуществлен широкий прорыв и занято около десяти опорных пунктов противника. Через противотанковый ров установили мосты, и путь для прохода тан-ков через передний край обороны был открыт.

Слабое сопротивление обороняющихся объяснялось главным образом бомбардировкой и, как это ни парадоксально, прекрасными бетонированными убежищами, построенными итальянцами. Град бомб и снарядов загнал индийцев под землю, где они были в относительной безопасности, но не могли вести огонь по нашим атакующим войскам, следовавшим вплотную за огневым валом. Другим важным фактором была слабость артиллерийского огня обороняющихся. Казалось, не было никакого управления огнем отдельных дивизионов; во время прорыва вели огонь несколько орудий южноафриканцев, но 25-й английский полк полевой артиллерии, который осуществлял непосредственную поддержку 11-й индийской бригады, очевидно, не открывал огня до 7 час. 45 мин. Орудия этого полка были использованы для противотанковой обороны, и, по-видимому, англичане надеялись на то, что огонь по проделанной бреши и накапливающимся позади нее немецким войскам будет вести среднекалиберная артиллерия. Но последняя хранила молчание, и лишь в 8 час. 45 мин. Африканский корпус донес, что огонь противника «усиливается», особенно огонь артиллерии «тяжелого калибра». Я хорошо помню, как мы, наблюдая в то утро за ходом боя, удивлялись, что артиллерия Тобрука ведет такой слабый огонь. Тем временем Роммель отправился вперед, чтобы непосредственно руководить прорывом.

Оборона Тобрука состояла из отдельных опорных пунктов и велась на фронте 56 км. Поэтому ее решительный штурм не мог не привести к прорыву{128}. Решающим испытанием должна была явиться организация противником контратаки, и оставалось посмотреть, что он будет делать. В апреле 1941 года часть наших танков очень глубоко вклинилась в оборону противника и вплотную подошла к важному узлу дорог Кингз-Кроссу; затем они были блестяще контратакованы английскими танками, поддержанными артиллерией сопровождения, и отброшены за передний край обороны с тяжелыми потерями. Теперь, в июне 1942 года, это вряд ли могло случиться, потому что у нас было свыше 200 танков, из них 125 немецких. Наши танки использовались массированно, а на головных машинах следовали авиационные и артиллерийские офицеры связи для обеспечения непосредственной поддержки. Даже при этих условиях хорошо организованная контратака могла бы причинить нам серьезные неприятности, хотя я не думаю, чтобы гарнизон мог обороняться продолжительное время, поскольку минные поля в глубине обороны пришли в плохое состояние или вообще были разминированы и не являлись больше серьезным препятствием. Фактически контратака так и не состоялась, потому что силы англичан-вводились бой по частям и были лишены общего управления. План контратаки следовало наметить до нашего наступления и поставить во главе старшего командира{129}.