Тим Милн - Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6

Привожу свой комментарий этих трех дел не для того, чтобы как-то принизить значимость деятельности Кима Филби для русских. Я весьма далек от этого. Нет, я хотел просто показать, что не так-то легко на скорую руку сопоставить все факты и документы; это относится и к Секретной службе, как самому публичному из государственных ведомств. В дело вовлечено слишком много людей и слишком много копий документов, особенно по вопросам, представляющим широкий интерес, — таким, как антигитлеровские заговорщики или соперничество между абвером и СД. Обычно нельзя избавиться от чего-то, просто уничтожив или придержав у себя какой-нибудь — пусть и важный — клочок бумаги. Было бы глупо, если бы Ким подставил себя под подозрение по каким-нибудь пустяковым делам, задерживая и пряча документы или проводя линию, идущую вразрез с другими сотрудниками. В своей книге он ни разу не упоминает о таких делах, хотя и подробно описывает другие услуги, которые вполне мог оказывать русским во время службы в СИС.

Летом 1944 года русские согласились разместить в Москве офицера СИС — для взаимосвязи с их разведывательной службой (офицер УСО находился там в течение долгого времени). Интерес проявляли прежде всего в Бродвей-Билдингс, а не в Секции V, однако офицер, выбранный для выполнения этой миссии, получил указания и от Секции V. Мы на Райдер-стрит некоторое время собирали информацию, которую ему предстояло передать русским (конечно, сюда не входили необработанные ISOS); помимо прочего, мы считали, что в руки к русским и так уже попало значительное число офицеров абвера и СД на Восточном фронте. Прошло немало недель, прежде чем наш человек смог выудить что-либо у русских. Одна из причин такой задержки заключалась в том, что, по их мнению, нужно держать связь на очень высоком уровне — как минимум через генерал-лейтенанта. В конце концов к нам на Райдер-стрит все-таки поступила небольшая порция материалов, и Ким, я и другие приступили к их анализу. Жалкое оказалось зрелище: можно было подумать, что в контршпионаже русские продвинулись не дальше, чем мы в 1940 или 1941 годах. Теперь все допускают, что в то время, как мы собирали свои материалы для передачи русским, они, должно быть, уже обладали важной информацией из Секции V, которую им так или иначе мог передать Ким Филби. Неудивительно, что они не были заинтересованы в предоставлении нам чего-нибудь полезного и важного (возможно, наш представитель имел дело не с НКВД, а с военным ГРУ; однако я предполагаю, что информация контрразведки наверняка передавалась и в НКВД).

Теперь мечты Феликса Каугилла об объединении Секции V и УСС/X2 приближались к реальности. У X2 была контора совсем рядом с Райдер-стрит, 14 — со смежными коридорами. У них была также немецкая подсекция, V/48/F, с которой наша Vf очень плотно сотрудничала: по сути, мы делили между собой работу. Другие подсекции X2 по аналогии с нашей назвали V/48/D, V/48/E и т. д., хотя у них не было подсекции под обозначением V/48/K. (Число 48 было связано с тем, что в нашем кодовом языке так обозначались Соединенные Штаты.) Вообще, вклад американцев в «акционерный капитал» контрразведки был все еще довольно скромен, но после высадки в Нормандии в июне 1944 года и прорыва Патона в августе — сентябре американские подразделения разведки, укомплектованные офицерами УСС/X2, которые тесно сотрудничали с нашей Райдер-стрит, начали получать все больше информации от захваченных в плен сотрудников немецкого аппарата разведки и их агентов.

Те три месяца, с июня по сентябрь, как раз совпали с главными ударами немецких V1. Один из аргументов против переезда в Лондон из Сент-Олбанса в свое время заключался в том, что немцы могут возобновить ночные авианалеты; но большинство из нас все-таки чувствовало, что это не слишком убедительный аргумент, ведь очень многие другие отделы все-таки продолжали работу в центральном Лондоне. Никто не спорит, конечно, что прямое попадание V1 по зданию на Райдер-стрит, 14, пусть даже и во внеурочные часы, вызвало бы суматоху и неминуемую передислокацию. Хотя большая часть материалов можно было, чисто теоретически, восстановить с помощью Блечли, МИ-5, реестра СИС или заграничных резидентур, уничтожение наших рабочих папок и карточек, чего греха таить, стало бы для нас сокрушительным ударом. К счастью, все наши потери ограничились лишь несколькими разбитыми окнами. А еще нас на время покинул Дик Брумен-Уайт, который был на несколько месяцев откомандирован в специальное ведомство под началом Дункана Сэндиса, чтобы более тщательно изучить проблемы, связанные с применением V-оружия.

И вот теперь, в сентябре 1944 года, произошло событие крайней важности: Ким Филби был переведен из Секции V и возглавил небольшой новый отдел в Бродвее. Этот отдел был учрежден ранее в том же году и должен был заниматься антикоммунистической разведкой, а также противостоять советскому шпионажу и подрывной деятельности. Эту тему по политическим причинам преднамеренно игнорировали с июня 1941 года, хотя те же русские при этом отнюдь не сдерживали себя никакой сопоставимой политикой сдерживания по отношению к британцам. Новая секция, названная IX, действовала независимо от Секции V, хотя обе в конечном счете подчинялись полковнику Валентайну Вивиану, который занимал должность заместителя начальника Секретной службы, но чья сфера действий не выходила за пределы внешней контрразведки и безопасности. История о новом назначении Кима Филби описана более или менее подробно в литературе, особенно в его собственной книге. Он пишет, как под давлением русских и при поддержке Вивиана и главного помощника шефа, Кристофера Арнольда-Форстера, он получил место в Секции IX и, как следствие, тем самым обеспечил отставку Феликса Каугилла, который, как ожидалось, возглавит эту секцию после окончания войны. Судя по рассказу Кима, что это всего лишь эпизод, тогда как фактически он был сделан главой Секции IX и переехал в Бродвей в сентябре, в то время как Феликс Каугилл оставался на посту шефа Секции V до самого Рождества. После отъезда Кима Феликс назначил меня на его место. Это было едва ли удивительно, поскольку я последовательно возглавлял две самые важные подсекции из сферы действия Vk. В материальном смысле это не явилось для меня продвижением: я остался в звании майора и моя зарплата не стала выше. Но пост Vk был, наверное, вторым по значимости на Райдер-стрит.

Моей сиюминутной реакцией на переход Кима в Секцию IX, несмотря на те в общем-то позитивные перемены, которые сулили лично мне, стало острое разочарование. Это было ведь, по сути, окончание нашей с ним трехлетней совместной работы.

Я совершенно не знал, да и, надо сказать, не испытывал особого интереса к новой сфере его профессиональной деятельности, о которой, впрочем, не имел точной информации. Война все еще продолжалась, и главным врагом по-прежнему была Германия. Я еще не был готов к организации послевоенного мироустройства.