Борис Соколов - Вольф Мессинг

В интервью 1971 года Мессинг вообще утверждал: «Эйнштейн — необыкновенный человек. Он первым сказал, что я буду “вундерманом” (в буквальном переводе с немецкого «чудо-человек». — Б. С.). Я прожил у него в доме несколько месяцев…»

Дальше цитировать мемуары Мессинга по поводу будто бы состоявшейся встречи с Эйнштейном и Фрейдом не имеет смысла, поскольку весь этот эпизод вымышлен мемуаристом с начала и до конца. Михаил Голубков передал мне рассказ своего отца о встрече Мессинга с Эйнштейном и Фрейдом: «Мессинг рассказывал ему о своей встрече с Эйнштейном и Фрейдом. Но он не мог толком рассказать, о чем они конкретно говорили, какие вопросы поднимались в ходе беседы. Вспомнил только, что оба были его индукторами, а также утверждал, что Фрейд был одет в строгий черный костюм, а Эйнштейн — в свитере. Оба они восхищались способностями Мессинга. Фрейд попросил разрешения отрезать у него прядь волос, и Мессинг разрешил».

Тут я должен заметить, что наиболее известная фотография Эйнштейна — Эйнштейн в свитере, а Фрейда — Фрейд в строгом черном костюме. То, что именно таким образом Мессинг описал двух великих людей Михаилу Хвастунову, доказывает, что ни Эйнштейна, ни Фрейда он никогда в глаза не видел, а судил о их облике по известным фотографиям.

Советский биограф Альберта Эйнштейна журналист Владимир Львов отметил, что сообщение Мессинга о том, что он в 1915 году навестил Альберта Эйнштейна в его квартире в Вене, где заодно встретился и с Зигмундом Фрейдом, абсолютно недостоверно: «Как давно установлено биографами Эйнштейна, он никогда не имел квартиры в Вене и в промежуток времени с 1913 по 1925 год вообще не приезжал в Вену. Кроме того, Эйнштейн никогда не держал в своих квартирах “обилия книг” и говорил своим друзьям, что ему “достаточно нескольких справочников” и что он хранит у себя лишь “оттиски наиболее важных журнальных статей”…»

Когда говорят, ссылаясь на Мессинга, что его уникальные способности не могли объяснить ни Эйнштейн, ни Фрейд, то это святая истинная правда. Ни создатель теории относительности, ни творец психоанализа никак не могли объяснить уникальные способности Мессинга просто потому, что понятия не имели о его существовании.

Шенфельд дает альтернативную версию биографии Мессинга в годы Первой мировой войны. По его мнению, ни в какое зарубежное турне Мессинг не ездил, а вынужден был из-за начавшихся боевых действий сидеть дома и вернуться к нелюбимому труду садовода. Он будто бы говорил Шенфельду: «Немцы наступали, русские отступали, фронты передвигались, людям было не до зрелищ. Молодых Кордонеков призвали в армию, и наш цирк распался. Пришлось мне возвращаться домой. Гнев отца я смягчил, отдав ему почти все, что заработал. Отец в мое отсутствие вторично женился, и хотя мачеха была добрым человеком, я не мог смириться с мыслью, что она занимает место мамы. Товарищей у меня не было, все от меня шарахались: я был одет как шайгец, курил, редко бывал в синагоге. Я был апикорец — отрезанный ломоть. Отцу я еще более неохотно помогал и в своем штетеле прямо задыхался».

Замечу, что Мессинг в мемуарах ничего не пишет о том, что у него появилась мачеха. Поэтому вполне возможно, что отец его до самой смерти оставался вдовцом. Также вполне вероятно, что в действительности Вольф из дома не убегал и никогда не покидал Польши вплоть до начала Второй мировой войны, а цирковую карьеру, возможно, начал только после службы в польской армии. В русскую армию в Первой мировой войне, как мы уже убедились, его призвать не могли.

Глава четвертая

Ясновидец из Гуры-Кальварии

В начале 1920-х годов Мессинг служил в польской армии. О точном времени, когда это происходило, имеются разноречивые свидетельства. Так, Шенфельду Мессинг будто бы рассказывал: «Мировая война окончилась, и новое польское правительство сразу призвало меня на военную службу. Тут вспыхнула и другая война, польско-советская. Я был здоров, хотя и хил; меня зачислили в санитарную часть. Я там показал несколько фокусов, прогремел “магиком" и вскоре меня стали приглашать для выступлений в разных воинских частях».

Мессинг же утверждал в мемуарах, что поступил на службу в польскую армию уже после завершения советско-польской войны 1920 года: «В 1921 году я вернулся в Варшаву. За те годы, что я провел за океаном, многое изменилось в Европе. В России произошла Октябрьская революция. На перекроенной карте Европы обозначилось новое государство — Польша. Местечко, где я родился и где жили мои родители, оказалось на территории этой страны. Мне исполнилось 23 года, и меня призвали в польскую армию».

Мне не удалось получить из Польского военного архива каких-либо сведений о службе Вольфа Мессинга в польской армии. Картотеки на всех служивших в армии в этом архиве нет, есть только картотека награжденных, но маловероятно, что Мессинг успел получить какую-нибудь награду. Поскольку мы до сих пор не знаем, в какой именно части он служил, архивный поиск чрезвычайно затруднен.

Представляется, однако, более вероятным, что Мессинг служил в польской армии как раз в период советско-польской войны, продолжавшейся с весны до осени 1920 года. Именно тогда численность армии была наибольшей и в нее старались мобилизовать как можно больше людей. Кроме того, многие жители Польши, поддавшись патриотическому порыву, при приближении Красной армии к Варшаве добровольно вступали в ряды польской армии. Этот порыв захватил и евреев — были сформированы добровольческие еврейские дружины. Не исключено, что в одну из них вступил и Мессинг. А уже к концу 1920 года, в связи с прекращением боевых действий, численность польской армии была значительно сокращена. Так что у Мессинга было гораздо больше шансов быть призванным в польскую армию в 1920 году (тем более что к началу этого года ему было уже 20 лет), чем в 1921-м или 1922-м. Поэтому я склонен больше доверять версии Шенфельда. Неизвестно только, действительно ли Мессинг рассказывал ему о своей службе в польской армии именно в период советско-польской войны, или Шенфельд чисто логически пришел к выводу, что Мессинг служил там как раз в этот период. Если верно первое предположение — насчет того, что Шенфельд опирался на рассказ Мессинга, — то весьма вероятно, что Мессинг действительно служил в санитарной части. Если же Шенфельд опирался только на собственные логические построения, то службу в санитарной части он мог и придумать, сообразуясь с тем, что Мессинг не отличался крепким здоровьем, в связи с чем он должен был нести какую-то нестроевую службу. Сам же Мессинг в мемуарах о службе санитаром ничего не говорит.