Михаил Болтунов - Кроты ГРУ в НАТО

Право же, Любимов был не против активной работы. Тем более что и расслабляться ему некогда. Москва на письма Гектора реагировала быстро и, как правило, развернутыми указаниями. Нередко они состояли из доброго десятка разделов и едва умещались в 5–6 машинописных страниц. Тут были вопросы по шифросистемам, ключам, эксплуатационным инструкциям и, разумеется, по сигналам-предупреждениям о ядер-ном нападении.

Клода же волновали не только задания Центра, но и обеспечение безопасности передачи документов. Он предложил Москве подобрать курьера-связника для личного или безличного получения материалов непосредственно на территории США.

Центр отреагировал на это соображение весьма оригинально — предложил Любимову обсудить проблему с Гектором. Мол, пусть Гектор и подберет для себя связника. Москва ясно давала понять, что не собирается рисковать нашими людьми в США. И добавила, что Гектор проявляет много горячности и торопливости. Может, так оно и было, но справедливости ради следовало сказать, что и Центр не способствовал «охлаждению» агента. Он постоянно подбрасывал новые и новые задания.

Июньский прилет Хелмича во Францию оказался не самым удачным. Четыре микропленки, которые он привез, оказались испорченными. Кое-где читались только заголовки таких необходимых и желанных документов. Не смогли «вытянуть» пленки даже искусные опертехники ГРУ в Москве. Они и указали на ошибки: неверно выбранное расстояние от оригинала до объектива фотокамеры, а также слишком высокая чувствительность пленки.

Гектор жаловался на сложность работы в шифропомеще-ниях, где было все закрыто, отсутствовал дневной свет, и только люминесцентные лампы жужжали, как назойливые комары. Он был обескуражен, расстроен. Вся опасная, тяжелая работа пошла насмарку.

Несмотря на неудачу, Центр дал «добро» на очередную оплату, хотя и меньшей суммы. Огорчение сгладила рукописная информация, которую привез Гектор. Речь шла о материалах, которые поступили в «секретку» Хелмича, — планах развертывания американского воинского контингента в различных уголках планеты. План № 316 по Берлину, № 310— по Гаити, а также по Лаосу и Кубе. В этих планах раскрывался замысел вторжения, ход высадки и развертывания, состав сил и средств. Что и говорить, для Москвы это было весьма любопытное чтиво.

Важное внимание на этой встрече уделялось проблеме оповещения о ядерном ударе. Гектор сообщил, что на случай войны узнает об этом минимум за 3–4 часа, максимум за 48 часов. Раньше него, работника шифровальной службы, узнает только командующий ударными силами.

Это, признаться, радовало.

Так что, несмотря на испорченные пленки, встречу постарались сделать результативной. В свою очередь, Гектор пообещал переснять документы заново.

Поговорили о его личных, семейных делах. Он рассказал, что для семьи арендует дом, но, как и советовал Клод, не шикует, понимает всю меру опасности.

Что же касается связника, то подходящих людей на эту роль у него нет. К своему окружению он относится с недоверием.

Любимов пытался выяснить разного рода мелочи, для обычного человека не значащие ничего. И выяснил. Гектор допустил серьезный просчет: авиационный билет в Европу он заказал напрямую из своего небольшого городка, где проходил службу.

Разведчик посоветовал ему в следующий раз брать билет до Нью-Йорка или до какого-либо крупного города на Восточном побережье, а уже оттуда на трансатлантический рейс в Европу. И хорошенько продумать легенду. Возможно, причина его полетов— любимая женщина, предложил Любимов. Гектор долго служил во Франции, вот и осталась у него в Париже богатая вдовушка, которая и спонсировала перелеты.

Они работали весь день, вечер. Легли далеко за полночь, а в пять утра, пока стационарные и подвижные посты контрразведки еще не появились на улицах, Любимов вывез своего агента с оперативной квартиры.

На следующий день из США пришла телеграмма. Ничего не значащий текст сообщал: «Долетел нормально. Приступил к выполнению нового задания. Джо».

«Начальнику ГРУ ГШ генерал-полковнику Ивашутину П.И.

Гектор является умным, смелым и предприимчивым человеком с развитыми волевыми качествами. В своих действиях смелость сочетает с осторожностью. Однако в силу молодости и отсутствия большого жизненного опыта способен иногда на поспешные и рискованные поступки. В то же время весьма недоверчиво относится к своим коллегам, когда встает вопрос об их использовании для нас.

Начальник управления генерал-лейтенант Коновалов».

В РОЛИ БИРЖЕВОГО МАКЛЕРА

В сентябре 1963 года Гектор собирался в отпуск. Центр, откровенно говоря, тоже имел виды на отпуск своего агента. Планировалось провести большую, длительную встречу с ним в Москве или в Берлине. Не отвергалась и какая-либо третья страна. В спокойной обстановке представители Центра, специалисты-криптографы, хотели обсудить многие интересующие их вопросы. Втом числе вопросы дальнейшей связи и безопасности.

Однако в отпуск Гектор собирался ехать с женой и сестрой.

И вот тут возникала весьма пикантная ситуация. Как ему оторваться от жены и сестры? Любимов искал выход и не мог найти. И тогда он отправил в Центр письмо, в котором предлагал: первое — никаких поездок в Москву, Берлин или третий город не проводить, второе — встречу организовать в Париже.

На первой контактной встрече обсудить с агентом план действия и предложить ему организацию краткой туристической поездки жены и сестры в Мадрид (тем более что жена давно хотела там побывать), а в этот период отработать с ним запланированные вопросы. Предварительно, еще до отъезда в США, такой вариант с Гектором обсуждался. Он говорил, что в Испанию с женой не поедет и будет готов тщательно обсудить перспективы дальнейшей работы.

Виктор рассчитывал на здравое мышление Гектора и был уверен, что на первую встречу он выйдет один. Ведь Джозеф сам рассказывал о реакционных взглядах жены и об опасности, которая могла исходить от нее, догадайся она о связях мужа с советским разведчиком.

Центр принял предложения Любимова. Дал разрешение на проведение встречи на служебной квартире под прикрытием двух офицеров резидентуры.

А Гектор тем временем сообщил из США: «Имею материал на 60 кассетах пленки». Письмо заканчивалось весьма эмоционально: «Товарищ мой! Мы имеем с тобой много вопросов и проблем для обсуждения, о которых я не могу написать в письме. Надеюсь на скорую встречу. Твой друг Джо».

Письмо из США было отправлено авиапочтой и шло четыре дня. Оно попало к Любимову практически в день прилета Гектора в Париж. Время на подготовку не оставалось. Пришлось бросить все дела…