Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР

— В тех, где я вновь выходила за мужа замуж. Когда вместе с группой женщин мы встречались с Владимиром Владимировичем Путиным под 8-е Марта, он задал мне вопрос: в каких странах вы были? Я честно ответила: во многих. И он, мгновенно все поняв, посмотрел, засмеялся.

— Геворк Андреевич и Гоар Левоновна, вы оптимисты, но были же и трудные моменты, которые переживались тяжело.

Гоар Левоновна:

— Когда первый раз после Тегерана мы уехали далеко и надолго, мне не давало покоя то, что расстались с родителями. Я очень любила маму, без нее тосковала. Чтоб обидеть ее, сказать что-то не так — в жизни моей даже близко не было. Но три года мама моя плакала из-за нас. И у Жоры отец тоже мучился. Переживал и каждый день ходил к моей маме.

— Но мой отец знал нашу работу. Хотя каждые два — три года вырывались в отпуск.

Гоар Левоновна:

— И письма им мы издалека писали. Но какие. Одно и то же: чувствуем себя хорошо, не волнуйтесь, у нас все нормально, желаем, чтобы у вас тоже все было хорошо. Вот и все. Потом уже сами над собой начали смеяться. И решили, что больше посылать этих писем не будем: ну что мы пишем?

— А что получали в ответ?

— Ответ по радио получали такой: дома у вас все нормально.

Гоар Левоновна:

— Я вам рассказывала: у нас в Ереване живет племянница — дочь моего брата. Ее дочка — нам как внучка. Мы наших младших любим — они наши дети, так мы их воспринимаем.

— Они все о вас знали и знают?

Гоар Левоновна:

— Ну, что-то и знают, многого — нет. Конечно, жить вдали от близких — очень непросто.

— И все-таки почему вы решили возвратиться: устали, требовался отдых?

— В 1984 году мне первому из Службы внешней разведки присвоили в мирное время звание Героя Советского Союза. Выдали даже здесь, в Москве, на другие документы, чтобы никуда не просачивалось. Но в 1985–1986 годах были уже и предательства. И мы с Гоар подумали, что проработали столько лет. Перешагнули за 60 годков. Мы не то что устали, но решили, что хватит скитаться, когда подходит такой возраст. Что если пожить спокойно? И получить звание Героя — высшее счастье. Весть эта как-то все же могла просочиться. Неизвестный Герой-нелегал — кто он, откуда, что это за шишка? Контрразведка любой страны могла начать искать, наводить справки. И во время очередного отпуска, когда мы приехали сюда в 1984-м, попросили о том, чтобы потихоньку возвратиться. Тогда во главе разведки стояли Чебриков, Крючков, Дроздов. Нам разрешили, дали пару лет на спокойное завершение дел. И мы вернулись. Работать можно было еще лет десять. Потому что нам везло: не было вокруг предателей. И мы, не разрушая мостов, приехали. Прошло еще полтора десятка лет. Никто нами не интересовался, не искал. И только в конце 2000-го года появилась ваша статья о нашем тегеранском периоде, пошли телепередачи. По словам многолетнего руководителя нелегальной разведки Дроздова, «все эти цереушники и контрразведчики, которые дружили с вами десятки лет, не пойдут и не скажут, какие же мы дураки. Эти советские разведчики работали у нас под носом».

— А позвольте житейский вопрос. Все, что было нажито там, в чужих странах — это все осталось по ту сторону?

— Мы вернулись с двумя туристическими чемоданами.

Гоар Левоновна:

— Все вещи, нажитые честным трудом, там — и машины, и телевизоры, и обстановка. Виллы у нас не было: два — три года в одной стране, и нужно было уже ехать в другую. А из Тегерана в 1951-м мы кое-что привезли, потому что возвращались официально. Посмотрите, эти воспоминания молодости — они с нами. Вот подстаканники, из которых мы с вами пьем чай — свадебный подарок. Шесть штук с подносом. Скоро будет 65 лет со дня нашей свадьбы.

— Геворк Андреевич, академик Евгений Примаков, бывший директор Службы внешней разведки, шутил, что лучшая вербовка вашей жизни — это, конечно, жена Гоар. Спасибо вам обоим за беседу.

— И я вас благодарю за внимание. Посмотрим, что из этого нашего хорошего разговора можно будет опубликовать.

Посмотрели. И часть разговора, впервые пошедшего гораздо дальше тегеранских дел, перед вами, читатель.

АНЕКДОТ ОТ ВАРТАНЯНА

Людей возраста солидного спрашивают: что лучше маразм или склероз? Ответ: конечно, склероз. Но почему? Да потому, что не помнишь, что уже наступил маразм.

Познакомилась с Геворком Андреевичем Вартаняном и внучка сэра Уинстона Черчилля Селия Сандерс.

Английская телекомпания «Биг Эйп Медиа» и «ТВ Центр» снимали многосерийный документальный сериал об истории российско-британских отношений на протяжении четырех столетий. Одной из основных фигур в фильме «Лев и медведь» и стала Селия Сандерс. Кому как не ей быть в центре ленты то о многолетнем противостоянии, затем о плодотворном взаимодействии во время Второй мировой, а потом, после речи в Фултоне, о нескрываемой вражде между Сталиным и ее родным дедушкой, Уинстоном Черчиллем. Сандерс как никто чтит память деда. Она основательница Программы «Лидерство имени Черчилля», а своем родственнике говорит так: «Мудрость моего деда актуальна сегодня, как и раньше. Принципы Уинстона Черчилля продолжают служить людям».

Да, если тогда, во время Тегеранской конференции 1943 года, сэра Уинстона Черчилля взяли под твердую охрану свои спецслужбы, то Фрэнклину Рузвельту пришлось труднее. Вышло так, что охрану президента США американцы обеспечить не смогли. Пришлось нарушить, может, единственный раз в истории, твердо устоявшийся протокол. После долгих уговоров Рузвельт неохотно, но согласился жить в посольстве советском. Наши его безопасность, в отличие от своих, гарантировали.

Пришлось как следует потрудиться. Но хлопоты не пропали зря. О Тегеранской конференции миру сообщили уже после того, как она успешно завершилась. Разведчик Агаянц и английский полковник-резидент Спенсер поработали дружно и неплохо. Никаких разногласий не возникало. Американцы охраняли Рузвельта в советском посольстве, действуя в соответствие с требованиями советских коллег.

ИЗ ДОСЬЕ

На Тегеранской конференции принята декларация о совместных действиях в войне против Германии, об открытии второго фронта в Европе не позднее 1 мая 1944-го и о послевоенном сотрудничестве трех держав. Сталину удалось многое, но и ему пришлось прислушаться к пожеланиям англичан и американцев. После разгрома фашистов СССР обязался объявить войну Японии, что и было сделано.

Сандерс брала интервью у Вартаняна, а я — у нее.