Степан Тимошенко - Воспоминания

Уничтожение городов атомными бомбами также нужно отнести к типу войны путем истребления мирных жителей. В двух японских городах во время последней войны в одно мгновение было убито и искалечено несколько сот тысяч мирного населения.

Возвращаюсь к истории Киева. После ухода украинских войск большевики без боя заняли Киев. На следующий день я осматривал разрушения с знакомым инженером, проведшим войну на фронте. Он утверждал, что ни один из русских городов, занятых немцами во время войны, не подвергся таким разрушениям, как Киев. Немецкие войска обходными движениями заставляли русские войска оставлять города без боя, а мирных жителей они не трогали.

Заняв Киев, большевики начали производить «обыски» и «изъятия излишков». Группа солдат явилась и в нашу квартиру. Они особенно интересовались верхней мужской одеждой и забрали все, кроме платья, которое было на нас во время обыска.

Особым затруднением для города являлось огромное количество скопившихся в Киеве солдат-дезертиров, не участвовавших в междуусобной войне и желавших поскорее отправиться домой. Вследствие нарушения железнодорожного движения эта масса солдат оставалась в городе и производила немало бесчинств. Были и солдаты, которые никуда не спешили. Им нравилось жить в Киеве. Помню февральский день с ярким солнцем. Прохожу по еврейскому базару. Вокруг шарманщика собралась толпа послушать музыку. Тут же солдат в гимнастерке, видимо сейчас пообедал на питательном пункте, ложка засунута за голенище. Он тоже слушает музыку, жмурится на солнце и никуда не спешит — он счастлив.

Во второй половине февраля мы услышали, что в Брест-Литовске заключен немцами мир с Россией и с Украиной и что большевики должны очистить занятые части Украины. Около 1‑го марта через Киев проходили чехо-словацкие войска. Во время войны чехи часто переходили на русскую сторону и сражались против австрийцев. Из них потом составился целый корпус. Теперь им надо было отступать, чтобы не попасть в руки немцев. Части отступали в полном порядке. Шли мимо наших окон. После толп дезертиров и большевиков было приятно видеть войска, сохранившие дисциплину.

Это было, кажется, 3‑го марта. Прислуга, вернувшаяся с базара, сообщила, что в Киев вошли немцы и что они наводят порядок на вокзале. Для нас, да и вероятно для большинства киевлян, это была радостная весть — кончались обыски и изъятия излишков, уходили шатавшиеся без дела по улицам дезертиры, устанавливался порядок. Я отправился на вокзал посмотреть немцев. Чтобы лучше видеть все происходящее, взобрался на пешеходный мостик, пересекавший вокзальную площадь. Картина была интересная: по площади запруженной дезертирами разгуливал немецкий унтер-офицер. Довольно было легкого движения его указательного пальца и толпа дезертиров расступалась и очищала унтеру широкую дорогу. Великое дело дисциплина! В здание вокзала я не входил. Мне сказали, что там идет работа: немцы задержали приехавших на базар баб, приказали им сложить в углу привезенные корзины с овощами и молоком п заняться очисткой сора и мойкой вокзальных полов.

Конечно, не все были рады приходу немцев. Деревне этот приход не сулил ничего хорошего. Крестьяне завладели помещичьими землями и имуществом, расширили свое хозяйство, начали рубку лесов для новых хат. С приходом немцев все это прекращалось: вернутся помещики, будут требовать обратно свое имущество, явится начальство и все вольности кончатся.

О разнице интересов города и деревни я скоро услыхал от моего чертежника. Он служил в городе в железнодорожном управлении, а жил в соседней деревне, где имел свой домик, огород и кое-какое хозяйство. Он изготовлял чертежи для моей книги и в связи с этим заходил ко мне. По окончании деловой части мы иногда вели разговоры общего характера, главным образом разговаривали о политике. До прихода немцев мы были обычно во всем согласны, а теперь наши интересы резко расходились. Я был рад установившемуся в городе порядку, а чертежник при первом же посещении начал на немцев жаловаться и не только потому, что он был больше патриот, чем я, но из соображений экономических. Рассказывал, что немецкие солдаты захватили свинью его соседа и изготовили себе праздничный обед. Обещали заплатить по установленной цене, но когда это будет? Он считал, что немцы явились на Украину только для того, чтобы подкормиться на украинских продуктах.

В Киеве немцы хотели наладить хорошие отношения с горожанами. Поддерживали порядок и эвакуировали дезертиров. Привезли даже кое-какие продукты немецкой промышленности. Продукты военного времени были невысокого качества, но в киевских магазинах уже давно ничего не было и немецкие продукты раскупались. На Крещатике открылся немецкий книжный магазин и, после четырехлетнего перерыва, мы снова могли покупать немецкие книги. Вероятно и тогда я уже думал о переселении в Америку, потому что первым долгом купил подробную карту Соединенных Штатов и книгу, описывавшую разные стороны американской жизни. Примерно в то же время я начал брать уроки английского языка. Научной литературы в немецком магазине не было и чтобы достать нужные мне книги я обратился к военным. Зашел в здание первой гимназии, занятой какой то немецкой частью и обратился к унтер-офицеру, показавшемуся мне интеллигентным. Оказалось, что я не ошибся, — это был образованный человек, который сразу понял чем я интересуюсь и какие книги я хотел бы выписать. Был составлен список желательных книг и очень скоро я смог эти книги получить. Годом позже, уже в Ростове, я сделал попытку получить некоторые английские книги. Зашел в большой английский магазин и начал разговор о книгах с заведующим магазином, но никакого содействия не встретил.

Вместе с немцами вернулось и Украинское правительство. Начались опять заседания Рады. Особого интереса к этим заседаниям я не имел и только от знакомых членов правительства слыхал, что отношения немцев к Украинскому правительству все ухудшаются. Правительство и Рада, продолжавшие существовать только благодаря немцам, не хотели помогать немцам в деле вывоза из Украины съестных припасов. А немцы, как видно, для того и пришли, чтобы при помощи украинских продуктов улучшить питание своего населения.

Деятельность Рады и ее правительства скоро кончилась и случилось так, что я был свидетелем этого конца. В чудный весенний день, кажется, в начале мая, проходил мимо университета и решил зайти в здание, где заседала Рада. Теперь Рада мало интересовала публику и я без труда нашел свободное место. Председательствовал профессор Грушевский. Позже в связи с организацией Украинской Академии Наук я с ним ближе познакомился и даже прочел его книгу по истории Украины. И как ученый и как общественный деятель он не производил на меня впечатления крупного человека, но в Украинском движении он играл важную роль. Не помню о чем шла речь в описываемом мною заседании Рады, но скоро оно закончилось самым неожиданным образом: входная дверь раскрылась, вошел немецкий офицер и скомандовал поднять руки вверх. Как посторонний человек, я решил поскорее уйти из здания, но это оказалось не так просто. Выходные двери были заперты и охранялись вооруженным часовым, который для убедительности размахивал своим револьвером. Пришлось ждать, пока немцы перепишут присутствовавших членов Рады и правительства. Конечно, все это было подготовлено с немецкой основательностью и в то время, как Рада заканчивала свое существование, где‑то в другом конце города толпа провозглашала Гетманом Украины генерала царской службы Скоропадского. Начался новый период украинского движения.