Фред Верморел - Sex Pistols - История изнутри
В школе он был послушным, искусством интересовался, вот, и всегда у него в начальной школе были хорошие характеристики. Когда он ходил в начальную школу, он получал много поощрений за искусство, даже делал рисунки для школьной библиотеки. Они даже спрашивали меня, чтобы я разрешила нарисовать ему картинки для телепрограммы Голубой Питер.
А закончив начальную школу, он пошел в следующие классы и очень хорошо ладил со своим классным руководителем. Около трех лет у них были очень хорошие отношения. А это был очень строгий учитель. Не из тех, кто из-за каждого пустяка бежит к директору. Если он видел что ты делаешь что-то не то, он сам тебя наказывал, так вот. Но он умер, рак или что-то еще, и после этого у Джона в школе испортились отношения.
Был там один учитель, с которым Джон не мог поладить никак, хотя он делал свои задания, все как надо. Но неважно как Джон выполнял свои задания, этому учителю не нравилось все, что делал Джон. Не знаю почему так было И Джон как-то стихотворение написал, очень смешное, мне кажется, стихотворение, и учитель этот пошел к директору а директор вызвал меня. Большой шум-гам из-за него вышел.
В: А о чем было стихотворение?
М-С Л: О том, как кто-то забыл таблетки на полке, а ребенок проглотил эти таблетки, и Джон писал, что забудешь на полке таблетки — получатся мертвые детки, как-то так. Все было зарифмовано и по мне так очень смешно, и я даже смеяться начала, а директор говорит: «Это не смешно». Но я-то вижу, что это смешно, вижу, где Джон находит тут смешную сторону, но этот директор, о, очень суровый, педант такой, грозно на тебя так смотрит, знаете. Неважно что, неважно как, Джон не мог быть прав никогда.
Я работала тогда на студии Уоборн, рядом со школой. И однажды я выглядываю в окно — и вижу, по дороге идет Джон. Из школы — слишком рано, и хотя он школу особенно не любил, он никогда не прогуливал; ходил он в школу всегда и неприятностей в этом смысле не было. А тут он пришел и говорит: «Учитель просто выгнал меня». Конечно, я не поверила. И потом я пошла к авторитетным людям в педагогике, и они сказали, что раз уж это Католическая школа, они тут бессильны помочь, надо идти к Епископу, который является главой школы. Так вот, а Джон тем временем сидел дома, это был декабрь, а в январе уже у него начинались экзамены 1-ой ступени. В конце концов я дошла до Епископа, и он сказал, что ничего не может понять, потому что, он сказал так: «Я глава школы, я должен был самолично там присутствовать». В общем, Епископ сказал, что Джон может придти в январе на экзамены. И он пришел и сдал свою 1-ю ступень. А когда он пришел, этот учитель, у него хватило наглости повернуться к нему и сказать: «Привет Джон, как поживаешь? Надеюсь ты успешно сдашь свою 1-ю ступень». Да, я думаю это самое настоящее хамство.
Да, когда он ходил в школу, их всех водили к компьютеру. А он всегда интересовался музыкой, стихами, сам писал стихи и все такое. Он все время что-то писал. И этот компьютер сказал ему — он сам просто упал от смеха — компьютер сказал, что он будет работать в музыкальном бизнесе как автор песен или поэт. Мы вместе посмеялись, тогда он сказал это — он говорил помню: «Никогда. Ты можешь себе представить, чтобы так все вышло?». Он говорил: «Я очень хочу этого, но ты можешь себе представить, что мне выпадет этот шанс в жизни?» — так и сказал. А через два года все так и вышло. Я была в отпуске, когда он позвонил и сказал, что и как. Я чуть не умерла от смеха, правда. Задним числом, конечно, я все обдумала и, видите, как только случай подвернулся, он его не упустил. В тот же год он ушел из колледжа.
Все говорят мне: «О, твой сын звездой стал, дом тебе купит», а я отвечаю: «Мне не нужен дом». Они не могут в это поверить. Они думают, что я только и мечтаю, чтобы уехать из города, перебраться в большой коттедж с плавательным бассейном и Бог знает чем. Я думаю, это испортит меня (смеется).
Вы не поверите, как люди относятся ко всему этому. Чтобы я ни сделала для Джона, они тут же спрашивают: «А сколько он вам заплатил?». Я попала в телевизор, то-да-се, и первое что они спросили: «А сколько вы за это получили?» Сами видите, где все их мысли.
ПОЛ КУК
В: Кем вы работаете?
МИССИС КУК: Ой, да по-разному: готовлю, мою, стираю, подстигаю, все что придется, я только в больницу попадаю время от времени и получаются короткие промежутки, когда я совершенно разбита — такие нервные стрессы из-за домашних дел. (смеется).
В: А вы давно живете на С... Роад?
МК: 16 лет.
В: А каким ребенком был Пол, когда он был совсем маленьким?
МК: Несчастный такой немного, да, немного несчастный. В коляске одного не оставишь — плакать начинает, знаете, если ты уходишь за покупками. Но в остальном очень милый мальчик, правда, такое прелестное дитя, на девочку похож немного. Он был светловолосый, блондин, он и сейчас такой и очень милый (смеется). Вот, и в остальном он был вполне нормальным ребенком, играл с другими детьми, в неприятности попадал, хулиганил. Он ходил в ясли в Фулгам, в Фулгамскую Больницу, и хорошо подружился там с детьми. Я работала там, весело было. Я там убирала для детей, в яслях на Фулгам Палас Роад. Всегда игрался с чем-то, когда был ребенком, всегда у него были эти барабанные палочки — я уже говорила это «Дейли Мейл» (смеется) все время играл, стучал во что-то. От соседей постоянно шли жалобы из-за этих барабанов. Но я никогда не верила, что он когда-нибудь будет этим заниматься (смеется).
Когда он дал мне на хранение деньги эти, он не хотел, чтобы кто-то об этом знал. Надеюсь вы напечатаете это (смеется). Он сказал мне однажды, когда он был здесь последний раз и уезжал за границу, довольно надолго, он сказал мне — что он сказал-то? — «вот тебе 50 пенсов». Я сказала: «Зачем это?». Он сказал: «Купи себе пачку сигарет и возьми Валлиум» (успокоительные таблетки для домохозяек — п. п.) (смеется). Вот что он сказал мне! А потом, когда он должен был прийти и забрать эти деньги, я сказала: «Что ты с ними делать собираешься?», а он ответил: «Их нельзя тратить».
В: Нет, кажется, они снова вернулись в компанию.
МК: Да, почему?
В: Я думаю потому, что они не заплатили налогов.
МК: То есть в итоге они их не получили, да? Но кто-то должен их получить. Ой, я такой человек, что волнуюсь по любому поводу, правда, я могу сказать это про себя.
В: Да, вы слишком много из-за этого переживаете.
МК: Он был прекрасный мальчик. Ленивым не был никогда, всегда работал, насколько я помню, он единственный из всей группы, который никогда не ленился. Но я не верила этому, когда он родился. Я сказала доктору — он сказал, что у меня мальчик, а я говорю: «Да нет же», а он говорит: «Да, да». И это был он, его беленькая голова (смеется). Наш Папа всегда называл его Питер Грейвис потому что он все время плакал (смеется).
