Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. Издалека долго…

На съемках в разных студиях телевидения и на разных каналах мы были с Зыкиной раз десять или двенадцать. Один «вояж» остался в памяти, словно случившееся было вчера.

Летом 1998 года, согласовав с Зыкиной все вопросы, касающиеся моей компетенции, я со спокойной душой отправился домой. Едва переступил порог, как раздался телефонный звонок.

— Юраш, это я, — слышу в трубке голос Зыкиной.

— Что случилось, Людмила Георгиевна? Папа Римский женился на топ-модели? Буш спустился на парашюте на Красную площадь рядом с Мавзолеем?

— Буш сидит на своем ранчо и играет с собакой. Папа проводит мессу и пока не женился. Слушай, звонила режиссер с Первого канала телевидения и просила приехать в понедельник для съемок в программе Андрея Разбаша «Час пик». Сможем поехать?

— Какое число будет?

— Тринадцатое.

— Нехорошая дата. Я суеверный, да и вы тоже, знаю.

— Да, действительно нехорошая, — согласилась Зыкина. — Но, может, съездим?

— Перенести встречу на другой день сложно?

— Не знаю…

— Хорошо. Давайте попробуем.

Приехали на телевидение. С Разбашом (ныне покойным) согласовали все детали передачи, визажист приступил к работе. За несколько секунд до выхода передачи в эфир с левого глаза Зыкиной падают на пол плохо приклеенные ресницы. От волнения у юной симпатичной стилистки, пытавшейся приклеить ресницы на прежнее место, задрожали руки. Говорю ей: «Смелее, сеньорита, смелее! Не бойтесь!». Та, видно, приложила какое-то усилие, и ресницы оказались на месте буквально за три-четыре секунды до эфира.

После передачи отправились в буфет выпить «на дорожку» по чашке кофе.

— После твоей команды девчонка так надавила на глаз, — сказала Зыкина, едва мы оказались в коридоре, — что чуть без него не осталась.

Сели за стол, пьем кофе с пирожными. Помолчав немного и посмотрев по сторонам, как окружение пронизывало нас любопытными взорами, я произнес:

— С одним глазом остаться — несчастье, а женщине и вовсе плохо. Пират бы обрадовался, что потерял в схватке левый глаз, а не правый.

— Почему? — спросила Зыкина.

— Женщина с одним глазом теряет выразительность, а пират, как правило, целится правым глазом, когда стреляет из ружья или пистолета. Боль в глазу утихла?

— Прошла, слава богу.

— Тогда поехали. В следующий раз, если будут сомнения относительно признаков неудачи, не поедем.

— Не поедем, — согласилась Зыкина.

Бывали дни, когда телефон в зыкинском кабинете звонил с утра до вечера. И певица то и дело бралась за трубку. «Работать некогда…» — сетовала она. «Да выключите вы его, Людмила Георгиевна, — говорил я, — до ночи не даст вам покоя».

В 1969 году я брал интервью у директора Большого театра М. И. Чулаки по поводу гастролей балета в США.

До беседы с ним (он в это время перекусывал) я сидел напротив секретарши, то и дело поднимавшей трубку телефона. Звонившие, очевидно, хотели переговорить с Михаилом Ивановичем. И она отвечала: «Его нет, он будет завтра»; «Он уехал в Министерство культуры»; «Его сегодня не будет»; «Он на репетиции»; «Позвоните после 16.00…» Я подумал, с каким мастерством врет секретарь, и сказал об этом Чулаки. «Иначе невозможно работать», — был ответ директора ГАБТа.

Об этом эпизоде рассказал Зыкиной, на что она отреагировала просто: ввела подобную систему и у себя, но не на каждый день.

Разногласий с ней у меня никогда не было, за исключением одного случая в начале нашего сотрудничества, когда она опоздала на встречу со мной в назначенное время. Ждал ее целый час у дома на Котельнической набережной, коротая время в букинистическом магазине на первом этаже. Приезжает с Гридиным.

— Я здесь битый час вас жду. Что-нибудь случилось? — спрашиваю.

— Ничего не случилось. Прическу новую сделала, думала, управлюсь во времени, но вот не получилось.

— Это не причина, чтобы опаздывать.

— Я же все-таки женщина.

— Ну и что — женщина. Почему-то Анна Маньяни, Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Майя Плисецкая и другие «девушки» не меньшей известности и популярности не могут позволять себе опаздывать в таких случаях? Потому что ценят и свое, и чужое время. Давайте договоримся, чтобы такого безобразия больше не было. Иначе наши взаимоотношения закончатся.

Я еще добавил к сказанному, что опаздывать без весомых на то причин — дурной признак и не украшает человека как личность. И рассказал за чаем об одном случае из моей практики.

Гобелены, вышитые певицей, — настоящие произведения искусства.

По просьбе журнала «Смена» я поехал к Ивану Христофоровичу Баграмяну, легендарному полководцу времен Великой Отечественной войны. Жил он на даче по Можайскому шоссе, недалеко от Одинцова. Вхожу в дежурное помещение проходной, сообщаю офицеру о цели моего визита. Дежурный докладывает маршалу о том, что я прибыл.

— Который час, капитан? — спрашивает маршал.

— Ровно восемнадцать ноль-ноль, товарищ маршал Советского Союза! — четко докладывает постовой.

— Пропустите и дайте сопровождающего.

Опоздай я на 7–10 минут — встреча бы не состоялась. Баграмян ценил время и считал, что точность — не только вежливость королей. (Кстати, Зыкина довольно часто встречалась с Баграмяном по разным поводам и в Москве, и в Армении, и даже в ГДР на военном параде.)

К чести Зыкиной, она с тех пор являлась на встречи вовремя, и если чуть опаздывала, всегда извинялась. «Вот видишь, как ты меня воспитал, — шутила она. — Я теперь стараюсь никуда не опаздывать».

Перед очередным Днем космонавтики я встречался с Германом Степановичем Титовым, вторым космонавтом планеты. Речь зашла и о Зыкиной, которая должна была петь в честь этого праздника. И он, как бы между прочим, спросил:

— А что, наша великая певица действительно имеет страсть к бриллиантам?

— Бриллианты — лучшие друзья всех девушек, — изрек я дежурную фразу.

— По большей части красивых, известных, состоятельных. Так?

— Наверное, — согласился я.

Зыкина всю жизнь питала к космонавтам особое уважение. Ей выпало счастье дружить с Юрием Гагариным, Валентиной Терешковой, Павлом Поповичем, Георгием Береговым, Виталием Севастьяновым, Владиславом Волковым… В день похорон Германа Титова она стояла в почетном карауле у гроба космонавта в зале ЦТСА.

Конечно, Зыкина любила добротные, красивые украшения, и бриллианты не исключение. У нее была емкая косметичка из тонкой черной кожи, наполненная колечками, брошками, сережками, так или иначе в основе содержащими бриллианты.