Григорий Пенежко - Записки советского офицера

- Вправо вперёд, скорей!.. - командую я Гадючке.

Мой лёгкий танк крутится волчком. Раздавшийся сзади взрыв подбрасывает кверху корму и кидает танк вперёд. Я ударяюсь затылком о рацию.

Когда в голове прояснилось и я высунулся из башни, меня осыпал земляной дождь. У куста, где стояли с поднятыми кверху руками немецкие артиллеристы, дымилась большая воронка. "От мины, в руках у немца разорвалась", догадался я.

Вновь выстрелившая пушка KB заставила меня повернуться в её сторону. Справа, между деревьями просеки, горел уже третий немецкий танк. Попель, не знавший, что угрожало его танку, не видевший, что произошло позади, бил теперь по четвёртому немецкому танку, уходившему в глубь просеки. После выстрела его пушки отвалилось подрубленное снарядом стройное деревцо. В образовавшейся прогалине забелел крест на борту остановившегося против нас немецкого .танка. В этот же момент я увидел пушку другого немецкого танка, высовывающуюся из-за куста.

Четыре выстрела прогремело одновременно. В горячке я сделал ещё два и, высунувшись из люка, был поражён непривычным видом башни КВ. Попель, тоже высунувшись из люка, смеясь, показывал что-то своему башнёру. Я подъехал вплотную к попелевскому танку.

- Вот, чёрт возьми, ствол со снарядом улетел! - сказал Попель.

Повернувшаяся ко мне башня зияла дырой, и я понял, что ствол пушки отбит у самого основания.

Больше на опушке леса немцев не видно было и не слышно, но справа от нас всё чаще и чаще раздавались выстрелы танковых пушек. Там невдалеке по полю штабные КВ.Васильева вели за собой в атаку на Пелчу боевой порядок наших танков.

Когда мы вернулись в Мала Милчу, сюда уже подтянулись все отставшие на марше танки и пехотинцы, среди которых я увидел и чубатого старшину Ворона с его "полком", и безмашинного танкиста Удалова, и колхозников-добровольцев Мусия и Игната. Мусия - уже в танкистской кожаной куртке, подпоясанной патронташем, но он всё еще не расстаётся со своей фетровой шляпой, которой издали помахал мне.

Где-то в селе был штаб Васильева, но где - никто не знал. Всем командовали начальник политотдела Новиков и начальник штаба болховитинского полка Сытник.

Фактически Сытник уже несколько дней выполняет обязанности самоустранившегося, растерявшегося начальника штаба. Эта должность перешла к нему сама собой. Образовалось пустое место, заполнить надо было немедленно, требовала обстановка, и майор Сытник сделал это, не ожидая приказа. Вероятно, ещё много новых людей выдвинется вот так же - из вторых рядов в первые. Что это за люди? Я не думаю, чтобы они родились для войны, как говорят иногда, просто эти люди с непреклонной верой в успех выполняют свой долг.

Мы застали Сытника и Новикова вместе. Оба стояли на клуне, наблюдая за опушкой леса западнее Белька Милча, откуда начала бить по селу батарея немецких полковых пушек.

- Не везёт мне сегодня: два танка из-под меня немчура выбила, - сказал Попель, выслушав доклад Сытника. - Давайте мне "тридцатьчетверку", да заткнём им там глотку, - он кивнул головой в ту сторону, откуда била немецкая батарея.

Через несколько минут в лес ушёл "полк" старшины Ворона, команду над которым принял Новиков. "Полк" атаковал батарею из глубины леса. По ракетному сигналу Новикова "Атакую" Попель вскочил на новую "тридцатьчетверку".

Что произошло потом, я и сейчас ещё не совсем ясно представляю. Когда, следуя за кормой попелевского танка, мы достигли опушки леса, я увидел .дядька Мусия. Он обнимал ствол немецкой пушки и кричал, подзывая к себе бойцов:

- Повернём их, хлопцы, мордою до нимчуры, та может воны лучше послужат!

Рядом Ворон с несколькими бойцами поворачивал вторую пушку. Никто не обращал внимания на то, что какая-то другая немецкая батарея уже перенесла на нас огонь.

- О, товарищи, да тут снарядов на два дня пальбы хватит! - закричал Попель со своей башни. - Новиков! Новиков! - позвал он. - Будешь здесь главным пушкарём. Здесь твой противотанковый узел. Подави стреляющую батарею, а потом крои по танкам наступающим и отступающим. Место важное, смотри же, не пропусти немцев к нам в тыл!

Когда Попель приказал мне мчаться в Пелчу, к Васильеву, сказать, что он сейчас возьмёт танки резерва и придёт к нему на помощь, у всех немецких орудий стояли уже наши наводчики. Среди них были председатель дивизионного трибунала, начальник особого отдела, прокурор дивизии. Старшина Ворон со своим "полком" занимал оборону вокруг батареи.

Вспомнишь растерянно выглядывавшего из танка начальника штаба дивизии, в поисках которого вечно мечутся связные, начальника дивизионной разведки, который никогда ничего не знает, что делается вокруг нас, и подумаешь: откуда такие жалкие курицы в стае орлов!

Успех, сопутствовавший нам всю первую половину дня, во второй половине его изменил нам. Остатки полков Болховитинова и Волкова во главе с Васильевым, вытеснившие было немцев из Пелчи на север, попали под фланговый удар немецких танков, наступавших со стороны Буды несколькими эшелонами, пошли в контратаку и понесли в ней очень тяжёлые потери. К вечеру Васильев стянул на опушку леса все уцелевшие танки. Сюда же подошёл с резервом и Попель.

Я посматриваю на Попеля и Васильева. Есть ли какая-нибудь опасность того, что наш план не будет выполнен? Это вопрос жизни или смерти всего отряда. Несмотря на тяжёлую неудачу, постигшую нас, на их лицах не видно и тени беспокойства. Мне кажется только, что Васильев выглядит как-то торжественнее, а Попель более сосредоточен, чем обычно. Они подготавливают последнюю, решительную атаку.

Танки выстроены в боевой порядок, а за ними в глубине опушки - пехота. Мы ждём, когда слева, из Буд, пойдут на нас по чистому полю немецкие танки, чтобы одним быстрым ударом на открытом месте разгромить их и вырваться из сжавшегося кольца на маршрут намеченного рейда. Солнце уже склоняется к закату, а немцы всё медлят. В эти минуты томительного ожидания узнаем о гибели Волкова. Он убит случайным снарядом во время рекогносцировки, когда с биноклем у глаз наблюдал за перегруппировкой немцев. Это печальное известие делает ожидание боя еще более тягостным. Наконец, с северной стороны, из-за Пелчи, доносится оглушительный орудийный гул, и ему откликается такой же гул с юга. Перед нашей опушкой земля поднимается в воздух, падает, и в лучах заходящего солнца кажется, что это с неба падают кровавые потоки.

- По пустому месту бьют, для страха! - ободряет меня Никитин.

Нет, это не для страха, это заградительный огонь против нашей атаки. Вон под прикрытием его с обеих сторон вышли немецкие танки. Немецкая артиллерия переносит огонь в глубь леса.