Эдвард Радзинский - Убийство императора. Александр II и тайная Россия

И Николай Милютин (любимец Кости, которого государь не без опаски именует «красным») орет на дворянских представителей: «Вас, дворян, расшевелить непросто. Почешетесь, да повернетесь на другой бок и заснете. Нет, вас надо так кольнуть, чтоб вы кверху подпрыгнули!».

«Кольнуть» – это освободить крестьян с наделом земли, причем с большим наделом!

Выходят с заседаний только под утро, слушая певчих утренних птиц.

Старик Ростовцев первым из либералов надорвался в этих боях. Имя графа стало ненавистно его вчерашним друзьям – николаевским вельможам. И он не выдержал напряжения споров и потока ненависти.

На смертном одре граф сказал Александру:

– Государь, не бойтесь их!

«Бедный Саша в большом горе и крепко плакал», – запишет императрица.

Как всегда он был чувствителен. Но заботу верного слуги понял верно. «Их» не стоит опасаться.

Но чем ближе конец работ комиссий, тем опасней объединяются «ретрограды», тем слышнее их ропот. Пишут прошения, дружно пугают: коли освободят крестьян, нужна будет армия – защищать дворян. Восстания начнутся в первый же день. Вчерашние рабы непременно будут мстить за века унижения, за поротые задницы. Костя предлагает не обращать на ретроградов никакого внимания.

Александр – достойный наследник хитроумных азиатских царей. Он делает удивительный ход, потрясший тогда столицу. На место Ростовцева во главе комиссий назначает прежнего отцовского министра юстиции, графа Никиту Панина.

Граф Панин – сторонник крепостничества, твердолобый служака, знавший только «держать и не пущать!», чиновник-символ. О нем давно уже все забыли, и вот этот памятник ушедшей николаевской эпохи воскрес из небытия.

Шок в рядах либеральной бюрократии! Ликование в стане ретроградов! Власть пошла на попятную!

Костя бросается во дворец. Но Александр только улыбается и загадочно объясняет, что ничего не меняется! В Зимний дворец приезжает великая княгиня Елена Павловна – молить царя отменить решение. Произносит речь об убеждениях Панина! Но Александр отвечает ей кратко и насмешливо: «Его убеждение – это мое приказание».

И уже вскоре сам Панин произнесет перед великим князем Константином бессмертную речь отечественного холопа:

– У меня есть убеждения, Ваше Высочество, сильные убеждения. И напрасно иногда думают противное… Но я считаю себя обязанным прежде всего узнавать убеждения Государя Императора. И если я удостоверяюсь, что Государь смотрит на дело иначе, чем я, то долгом своим считаю тотчас отступить от своих убеждений и действовать даже совершенно наперекор!

Вот она – школа отца!

Так Александр толкал вперед ненавистную большинству дворян реформу.

И в последней инстанции, в Государственном Совете, где сидели столпы российского дворянства – вожди ретроградной партии, дело опять застряло. Реформу умело топили в дискуссиях.

Он понял – опять уперлись!

28 января 1861 года он выступил на заседании Государственного Совета: «Дело об освобождении крестьян считаю жизненным вопросом для России, от которого будет зависеть развитие ее силы и могущества. Я требую от Государственного Совета, чтоб крестьянское дело было кончено в первой половине февраля».

И услышав знакомые интонации Николая I, они поспешили. Правда, сумев уменьшить земельный надел, с которым освобождались крестьяне, – в пользу помещиков.

Государственный Совет подписал приговор крепостному праву.

Итак, крепостные были освобождены и получили пахотную землю. Но надел был разочаровывающе мал. К тому же за него надо было платить разорительный выкуп.

На определение выкупа давался срок: два года.

Однако главное свершилось – «порвалась цепь времен». Вековечное человеческое рабство более не существовало на Руси.

Закон был отправлен с фельдъегерем в Зимний дворец на подпись государю.

«С сегодняшнего дня… началась новая эпоха»

19 февраля 1861 года он должен был подписать Манифест об отмене крепостного права. И наступил величайший день его жизни. Великий день в истории России.

Александр II становился царем-освободителем русских крестьян.

Он проснулся, как всегда, в 8 утра. Камердинер принес любимый вишневый халат с кистями. Он стоит у окна. На улице – еще февральские утренние сумерки. Но в свете горящего на столе канделябра мы видим его лицо.

Через пару месяцев ему стукнет сорок три года. Высок, великолепная выправка гвардейца. Густые, с проседью бакенбарды, усы грозно топорщатся – такие бакенбарды и грозные усы носит прусский король дядя Вилли и многие монархи Европы.

И такие же усы и бакенбарды дружно носят его министры.

Несмотря на грозные усы, взгляд предательски выдает доброту и мягкость. Глаза несколько навыкате, за что в детстве покойный дядя – остряк великий князь Михаил Павлович – прозвал его «баранчик». Глаза беспомощно лезут из орбит, когда он пытается изобразить грозный взгляд отца. Зато как они божественно лучатся, когда он обольщает! Он – типичный очарователь из галантного века французских королей. Как и многие при дворе, слишком усердно с детства обучавшиеся французскому языку, Александр II мило картавит, не выговаривает букву «р».

В разговорах с любовницами, конечно же, предпочитает французский.

Но жена Маша (увы!) не так хороша во французском. И с женой, немкой, он говорит по-русски.

(Брат Костя, напротив, говорит со всеми только по-русски, щеголяя простонародными выражениями – к примеру, жену называет «жинка».)

Слуга принес кофе. Александр стоит у окна.

Его апартаменты на втором этаже Зимнего дворца глядят на Адмиралтейство и Дворцовую площадь. Когда Александр женился, эти комнаты выделил им во дворце отец. В одной из этих комнат в детстве он занимался с Жуковским. Став императором, он решил в них остаться. Апартаменты открываются большой приемной. Это и есть бывшая учебная комната, куда так любил являться узнавать об его успехах грозный папа́. Сколько раз он дрожал, ловя выражение беспощадных глаз отца… И дальше – библиотека, комната для ординарцев. И наконец, главное место – кабинет, который служит ему сразу кабинетом и спальней. Отсюда он управляет Россией.

Большой стол, на столе – фотографии семьи. Милые лица смотрят на него, когда он работает. И со стен глядят они же, но только неузнаваемые – это парадные портреты членов семьи. У окна – секретер, на котором всегда много бумаг. Ведь все решает он – самодержец.

Но сегодня здесь гора документов, сопутствующих крестьянской реформе. И сверху лежит главное – Манифест об отмене крепостного права в империи. И приготовлено историческое перо, которым он его подпишет.