Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
– Стой! – приказал генерал. – Распрячь лошадей!
Напрасно протестовал бранд-майор. Великолепные, холеные пожарные кони стали в строй пулеметной команды 1-го Офицерского батальона. Извощичьи пролетки и частные экипажи, обратясь в пулеметные двуколки, заменили никчемные грузовики.
* * *
Было около 22 часов, колонна стала вытягиваться на Нахичевань. Молча, спокойно… Загремела батарея. От тронувшейся колонны стали отбегать по разным направлениям фигуры, те, которые пришли проводить своих родных, своих братьев и сестер.
В арьергарде шел 1-й Офицерский батальон. Раздался взрыв, резко нарушивший тишину. Это был взорван бронеавтомобиль. Его офицеры едва успели вытащить из машины своего командира, не желавшего расстаться с машиной.
Колонна шла на станицу Аксайскую. По выходе из Нахичевани дорога стала тяжелой: местами снежные заносы преграждали путь. Приходилось помогать коням. Вслед колонне неслись редкие пули…
* * *
В Лазаретном городке большое оживление: все его улицы заполнены войсками, батареями, повозками, пролетками… Сидящие на подводах люди с багажом нервничают, кричат… Вот большой обоз со спокойно стоящими и лежащими людьми, укрытыми с головы до ног; это раненые, не пожелавшие расстаться с армией.
Томительное ожидание под звуки ружейных выстрелов. Подошла колонна 3-го Офицерского батальона. Все в сборе.
Из флигеля вышел генерал Корнилов. Стоявшие до этого спокойно перед флигелем зашевелились. Несколько человек вскочило на коней и в руке одного из них в темноте взвился национальный флаг.
– С Богом!
Было около 23 часов. Генерал Корнилов пошел пешком, а за ним генералы Деникин, Романовский, Эльснер и др. Тут же в коляске ехал генерал Алексеев: ему около 60 лет, и он нездоров. С ним вся казна Добровольческой армии – около 2 миллионов рублей.
Стали вытягиваться части, обозы в указанной последовательности.
– На молитву шапки долой! – скомандовал генерал Боровский.
Студенческий батальон истово осенил себя крестом, тронулся в свою очередь.
Строй батальона, едва он вышел за городок, скоро нарушился. Непривычная к походу молодежь под тяжестью несомого груза стала быстро уставать; фляги опустели. Но вот на переезде через железную дорогу кони не смогли перетянуть орудия, и у молодежи нашлись силы, чтобы помочь упряжкам. Наконец, впереди показались огоньки станицы Аксайской; надежда отдохнуть, согреться.
После короткой остановки Студенческий батальон вошел в станицу и расположился в здании школы. С оживлением рассаживалась молодежь за столь знакомые им парты и немедленно принялась утолять голод, уничтожая выданное перед походом. Но – одолевал сон, и многие засыпали с недожеванной колбасой во рту.
* * *
Следуя за какими-то повозками, шел Офицерский батальон. У входа в станицу после четырехчасового похода повозки остановились; остановился и батальон. Люди значительно устали, продрогли, проголодались: ведь накануне целый день были в бою. Все с нетерпением ждали квартирьеров. Время шло… Томительное ожидание делает людей неразговорчивыми, озлобленными. Но вот, наконец, из темноты кто-то окликает батальон: квартирьер. Батальон обходит продолжавшие стоять повозки и втягивается в улицу станицы. Улица запружена обозами, орудиями. Строя уже нет: все идут вразброд. На станционной площади, менее забитой, части быстро приводятся в порядок. Если, не дай бог, исполнение приказа не понравится кому-либо из ближайшего начальства, команда будет повторяться, пока выполнение не удовлетворит его.
– 3-й взвод, в полевую заставу! – отдается приказ командира роты.
Офицеры взвода отказываются верить своим ушам. Им кажется, что они уже не в состоянии выполнить приказание: опять куда-то идти в темную ночь, в окружающую воющую метель. Командир взвода невозмутим: он поворачивает свой взвод, который снова, пробираясь между подводами, идет в ту сторону, откуда пришел, и останавливается за станицей на каком-то бугорке, в сотне шагов от железной дороги, неподалеку от грунтовой дороги на Ростов.
По дороге, увязая в снежных сугробах, движутся еще отдельные повозки и небольшие группы. До самого утра пробирались хвосты отставших. Кто-то в штатском отрекомендовался офицером, желающим присоединиться к Добровольческой армии…
Погода стала меняться к лучшему: постепенно стих ветер, прекратился снег… Утро стало яснее и мягко-морозное.
Переправа через Дон
10 февраля. Техническая рота проработала на переправе всю ночь, подготовляя спуск к реке для проезда батарей и обозов, устраивая настил с берега на лед. Стучали кирки по обледенелой земле, рубили и сколачивали доски, бревна. Рассыпался на спуске песок… Лед на реке достаточно крепок, чтобы выдержать тяжесть орудий. Однако чины Юнкерской батареи предусматривают худшее и приготовляют доски.
Еще затемно Дон перешли – конный дивизион полковника Гершельмана и Партизанский отряд сотника Грекова, которые должны были: первый – обеспечивать армию с востока, второй – с запада, в сторону Батайска. За ними группа квартирьеров.
С утра стали переправляться части и обозы по указанной очереди. Техническая рота оставалась на переправе для поддержания порядка и оказания нужной помощи. Рано утром пришел генерал Марков. Он был в серой куртке с генеральскими погонами, в большой белой папахе, в бриджах с генеральскими лампасами и с плеткой в руке.
– Ну, как, полковник? Все идет по-хорошему? – громко обратился он к командиру Технической роты. Генерал Марков надолго задержался у переправы. Иных грозно призывал к порядку и спокойствию, других подбадривал; отпускал шутки.
Переправу главных сил начал генерал Алексеев, который пешком, опираясь на палку и ею как бы ощупывая крепость льда, перешел Дон.
Генерал Корнилов, выйдя из дома, прошел некоторое расстояние пешком, пока ему и генералу Романовскому не подвели коней.
– Кто вы и куда направляетесь? – спросил генерал Корнилов вышедшего из боковой улицы офицера.
– Поручик В., командир взвода 1-й роты 1-го Офицерского батальона. Ищу свою роту, – последовал ответ.
Генерал Корнилов строго посмотрел на командира взвода, потерявшего свой взвод.
– Передайте командиру роты, что я отрешаю вас от командования взводом. Свою роту вы найдете… – и указал направление.
Поручик Б. действительно нашел там, где указал генерал Корнилов, свой батальон. Он доложил командиру роты, полковнику Плохинскому, о случившемся, который посмеялся над неудачником: он знал, что поручик Б. отстал ночью, помогая артиллеристам вытаскивать из канавы застрявшее орудие. Этот маленький случай показал всем, что требование генералом Корниловым дисциплины и порядка остается в силе в любой обстановке.
Генерал Корнилов со своим конвоем, верхом, переехал Дон и, остановившись на другом берегу, пропускал проходившие части, здороваясь с ними. Прошел Юнкерский батальон, не более чем в сто штыков, и Студенческий батальон, раза в три большей численности. Поразительно бодрый вид имела молодежь, подкрепившаяся завтраком – сладким чаем с белым хлебом и маслом, о чем позаботился генерал Боровский.
Подошла очередь и 1-й батареи. К переправе она была совершенно готова. С трудом мобилизованные в станице подводы были
