Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»
– Игорь! – стукнул по ноге Иван. – Ты в ней сейчас дырку прожжешь. Нас из-за тебя сюда пускать перестанут.
– Я любуюсь красотой, – громко, так, чтобы слышала девушка, сказал Одас.
– Куда они денутся. Пускать не будут. Кто еще их черствые пирожные есть будет, как не он? – полушепотом добавил Игорь, кивая головой в сторону подошедшего к столу Находько.
– Хорошие пирожные, – стал на защиту Гена, ставя на стол тарелку с бисквитами.
– Ты же сказал одно? – улыбаясь, обратил внимание на непомерный аппетит друга Иван.
– Не смог удержаться. Вот это я еще не пробовал. Женщина на кассе сказала, очень вкусное.
– Быстро разжиреешь, если будешь столько сладкого есть, – предупредил Одас.
– Позанимаюсь в спортзале лишние полчасика и все калории вылетят, – беспечно ответил Гена.
Объект наблюдения Одаса быстро допила сок и, схватив сумочку, выскочила из столовой.
– Эх, ушла, – расстроено сказал Игорь. Посидев еще минут десять, подождав, пока Гена доест, милиционеры вышли из столовой. Сзади их догнал Каустович.
– Вы к автобусам? Гена кивнул головой.
Уже спускаясь вниз в сторону выхода из Кабмина, Журба заметил знакомое лицо, промелькнувшее навстречу.
– Подожди, – остановил товарищей Иван.
– Что там такое? – спросил у друга Леха Каустович.
– Это только что возле нас Царев прошел?
– Вроде бы он. А что?
Иван развернулся и устремился вслед за депутатом.
– Олег Анатольевич, я извиняюсь, можно Вас отвлечь на минуточку?
Народный избранник остановился, повернулся к «беркуту», с удивлением поднял брови. Журба подошел ближе и, смотря прямо в глаза Цареву, сказал:
– Олег Анатольевич, мы с ребятами Вас очень уважаем за вашу принципиальную позицию, которую вы не меняете, несмотря ни на что, и прямолинейность. Вы не боитесь высказывать прямо в лицо оппонентам свое мнение.
Сзади к Ивану подтянулись товарищи.
– Вы в Раде принимайте правильные законы, а мы здесь их будем претворять в жизнь, – вставил свои «пять копеек» Леха.
– Договорились. – Царев протянул большую, крепкую, мужскую ладонь, которую Иван крепко пожал.
– Спасибо, ребята, вам за вашу работу, – с улыбкой поблагодарил депутат. Покрасневший боец смущенно ответил:
– Да не за что.
Из-за спины милиционера пожать руку потянулись и остальные бойцы. Пожимая каждому руку, Царев повторял:
– Спасибо, ребята.
– Ладно, пошли, – позвал товарищей Иван.
– До свидания, Олег Анатольевич.
– Удачи, мужики. Держитесь.
Довольные милиционеры, весело переговариваясь, пошли в сторону выхода из Кабмина. Перед выходом возле турникета Иван свернул в сторону.
– Вы идите, а я еще в туалет заскочу, – предупредил он товарищей.
Возвращаясь из Кабмина, Иван подошел к товарищам, стоящим за автобусом. Бойцы как раз обсуждали вместе с друзьями из Львовского «Беркута» версии дальнейшего развития ситуации на Украине и на майдане. Взгляд Журбы привлек Николай Линенко, который стоял в стороне от всех и нервно курил. Лицо его было бледным, а потухший взгляд скользил по колоннам и окнам здания напротив, ни на чем конкретно не останавливаясь. Создавалось впечатление, что милиционер находится в прострации и мысли его где-то далеко.
– Ген, ты не знаешь, что с нашим Морячком твориться? Уже второй день ходит как в воду опущенный, – обратился с тревогой в голосе к другу Иван.
– Ну, ты даешь! Вань, ты что, не слышал? В интернет кто-то выбросил информацию, что Колян участвовал в задержании активистов на Грушевского. Откуда вытянули имя, фамилию, год рождения – непонятно. Даже адрес узнали. У жены взломали страничку в «Одноклассниках». Пишут, что если муж не уволится из «Беркута», спалят вместе с квартирой. У них частный дом на три семьи, так соседка, когда узнала про угрозы, прибежала и жене Морячка закатила скандал: «Тебя палить будут и мы вместе с тобой сгорим». Жена вся в слезах давай Коле названивать. Он позвонил отцу, тот егерем работает. Батя взял ружье и ночует у невестки с внуком. Жена сына в садик не водит, боится на улицу выходить. Батя ходит скупиться в магазин. Коля за семью переживает, звонит им постоянно.
– Да, я б теж хвилювався. Диви які падлюки, жінок та дітей залякують, курви, – возмутился львовский спецназовец. Он и не знал, что их ожидает буквально через месяц. Потом после приезда с майдана Иван, созваниваясь с друзьями, узнал, что возвращающихся из Киева бойцов львовского «Беркута» встречали радикалы всех мастей с заложниками из числа семей спецназовцев. Вытаскивая из автобусов и избивая офицеров и сержантов, погнали их на сцену, где угрозами заставили просить прощения и стать на колени, снимая все это на видеокамеру. В толпе перед сценой под охраной боевиков стояли дочери, жены, матери и смотрели, как издеваются над их отцами, мужьями, сыновьями и молча глотали слезы. Но это все будет потом, а сейчас все переживали за Линенко.
– Может, командира попросить, чтобы отпустил Колю домой? Пусть семью в безопасное место перевезет пока все не разрулится, – выдвинул пришедшую в голову идею Ахтыркин.
– Уже командир дал добро, завтра поедет, а сегодня он позвонил начальнику УВД, поставят возле дома наряд пэпээшников, – пояснил всезнающий Гена.
– Может, деньгами братану скинемся? – выдвинул идею Саркис.
– Правильно! По полтинничку. Ему и на дорогу, и семье на первое время будет, – поддержал друга Кольницкий.
– А это идея. Вот ты, Андрюха, и займись общественно полезным делом. Обойдешь автобусы и объяснишь мужикам, на какое благое дело надо денег сдать. В третьем автобусе попросишь Бодренко Семена, пусть с Колей по душам поговорит, успокоит парня. Если ему нужен помощник психолога, у Одаса пускай возьмет. У него всегда на всякий случай фляга коньяка в сумке лежит.
– Хлопці, якщо від нас яка допомога потрібна, то ви кажіть, не соромтесь. Як то кажуть, чим зможемо допоможемо, – предложил свою помощь высокий прапорщик из Львова.
– Да нет, Олесь, спасибо большое, мы с этим вопросом как-нибудь сами справимся, – поблагодарил друга Иван.
– Нашим хлопцям теж есемески приходили з погрозами. Потім хлопці вирахували, яка падло з управління кадрів телефони віддала майданівцям. Добре йому пику натовкли, він ще грошей дав, щоб тим, чиї він телефони передав, нові стартові пакети купити, – Олесь говорил на украинском языке, но все собравшиеся его прекрасно понимали, хотя сами разговаривали на привычном им русском.
– Ментовка – это отличная копилка для хранения тайн и секретов, похожа на дуршлаг, из которого все вытекает. Я не удивлюсь, если наши данные уже есть в интернете, – возмущенно чеканя слова, выразил свое мнение Ахтыркин.
– Я в инете читал, – начал Саркис, – создаются специальные группы мониторинга, которые вычисляют персональные данные силовиков; потом через адресное бюро устанавливают адреса и эту информацию выкладывают на своих сайтах и в социальных сетях. В начале января на одном из сайтов опубликовали данные на полторы тысячи «Беркутов» и список постоянно пополняют.
– Вот черт, а куда власть смотрит? Есть же в милиции подразделения по борьбе с киберпреступностью. Пускай заблокируют этот сайт, привлекут владельцев к ответственности, – от возмущения лицо Гены покраснело.
– Я, мабуть, вже піду до своїх, бо вже замерз, як вовкулака у лісі, – посиневшими губами сказал Олесь. – Оце того тижня видали берци на «риб’ячому хутрі», на вулиці через півгодини ноги льодом вкриваються. Ну все, до побачення.
– Давай, пока! Забегай, как время будет, – попрощались с товарищем бойцы.
После холода продрогших милиционеров разморило в теплом автобусе. Только Гена все не мог успокоиться. Он позвонил жене и начал давать ей указания:
– Поудаляй все фотки из контактов, на которых я есть, и поменяй фамилию на своей страничке. Да нет, ничего страшного не случилось; просто пришел приказ из главка убрать все фотографии и закрыть странички в соцсетях. Да нет, тебе не надо страничку закрывать, просто поменяй фамилию. Ну, какую? Впиши Геворгиян, как у нашего соседа. Я не думаю, что ты дурочка. Напиши свою девичью. Ладно, я пошел, а то у нас построение. Все делай, как я сказал! Обнимаю! – уже на повышенных тонах быстро попрощался Гена.
Иван, развалившись на сиденье, наблюдал за товарищем из-под прищуренных глаз, ехидно улыбаясь.
– Ген, ты зачем это сейчас сделал? – тихим вкрадчивым голосом поинтересовался Иван.
– Что сделал? – опешил от непонятного вопроса товарищ.
– Ты расшевелил пчелиный рой, – с лицом, как у Шерлока Холмса, который объясняет Ватсону элементарные вещи, просветил друга Иван. – Нет ничего страшнее в жизни, чем неудовлетворенное женское любопытство. Сейчас твоя жена позвонит моей и спросит, поменяла она фамилию или нет. Передаст твой с ней разговор. После чего моя жена станет названивать мне с вопросом – почему я ей ничего не говорю, и она все должна узнавать от других людей.
