Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы
По окончании академии Генерального штаба молодой капитан был назначен в штаб Туркестанского военного округа и вскоре «по воле начальника» отправлен в длительную заграничную командировку, в которой пришлось участвовать в военной экспедиции в алжирской провинции Медеа. За участие в ней А. Н. Куропаткин был удостоен иностранной награды. Служба при штабе Туркестанского военного округа была насыщена военными действиями против Хивы и Коканда, в которых А. Н. Куропаткин вновь отличился. Командуя полуротой охотников и сотней спешившихся казаков, первым ворвался в Урду. За участие в Алжирской экспедиции был пожалован 14 июля 1875 г. маршалом Мак-Магоном кавалерийским крестом ордена Почетного легиона. Участие в военной экспедиции против Коканда было вознаграждено 29 декабря 1876 г. орденом Св. Георгия 4-й степени. Таким образом, становление молодого офицера проходило в жестких условиях военной службы, насыщенной боевыми действиями, в которых он неоднократно демонстрировал личную храбрость.
Русско-турецкая компания (1877–1878 гг.) застала А. Н. Куропаткина в должности начальника штаба 16-й пехотной дивизии. Кроме личной храбрости, вновь показанной в боях против турок, старшие воинские начальники отмечали и его штабную распорядительность, умение организовать подготовку подчиненных подразделений и управлять ими в бою. Это послужило основанием для очередного представления опытного офицера тактического звена к отличию. 16 декабря 1877 г. «За дело на Веленых горах» А. Н. Куропаткин пожалован золотой саблей с надписью «За храбрость» и за храбрость же награжден князем Сербским офицерским крестом «Такова» и золотой медалью «За блокаду Плевны». Кроме того, в делах при взятии Ловчи отмечен: 20 ноября 1877 г. орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами; 10 июля 1878 г. воинским званием «полковник» по совокупности в делах против турок; 28 декабря 1878 г. за дело при Шейново награжден орденом Святой Анны 2-й степени с мечами; 17 апреля 1879 г. отмечен орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами; за участие в обложении Плевны награжден Румынским железным крестом 26.10.1880 г. В военных действиях получил сильную контузию при взрыве снарядного ящика. Его посчитали погибшим и в № 220 за 1877 г. «Московских ведомостей» был помещен о нем некролог. В последующих боях был тяжело ранен в левое плечо.
В боевых действиях против турок участвовали все исследуемые нами военачальники (за исключением Я. Г. Жилинского). Первая для них война застала их в обер-офицерских чинах, и боевой задор, что было свойственно абсолютному большинству русского офицерства, увлекал на подвиги. Молодые офицеры сражались доблестно, о чем свидетельствуют боевые награды. Должности, которые они занимали, требовали непосредственного соприкосновения с противником, поэтому война с турками позволила им на полях сражений впервые увидеть воочию ее кровавую суть. Это должно было сформировать и на всю последующую службу оставить у них в памяти понимание того, что от действий командира зависит жизнь и смерть множества людей.
Необходимо отметить, что Н. И. Иванов и Н. В. Рузский в эту войну уже возглавляли структурные подразделения артиллерии и пехоты соответственно, что накладывало на их действия особую ответственность за жизнь подчиненных им военнослужащих. Молодые командиры показали себя достойными начальниками. Н. И Иванов отличился, командуя: с 30.4 по 16.7.1877 г. осадными батареями при румынских войсках у г. Калафата против крепости Видина; с 25.8. – правой 8-орудийной осадной батареей при 9-м армейском корпусе западного отряда под Плевной; с 29.8. – левой 4-орудийной батареей при 4-м армейском корпусе; с 3.9. – осадной батареей № 7 при 9-м армейском корпусе. Кроме способности к управлению огнем артиллерии в бою, Н. И. Ивановым были продемонстрированы и хорошие навыки административной деятельности, что было проявлено при приеме имущества в крепости Рущук и также отмечено командованием. За боевые действия в Русско-турецкой войне 1887–1888 гг. Николай Иудович был награжден орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Св. Станислава 2-й степени с мечами и производством в капитаны за отличия в боевых действиях. За полезную деятельность по приему имущества в крепости Рущук он был отмечен орденом Св. Анны 2-й степени.
Боевой опыт Н. В. Рузского был менее длителен. В сражении с турками у с. Горный Дубняк он в должности командира 9-й роты 13 октября 1877 г. был ранен в правую ногу и убыл на излечение. По возвращении снова принял роту, но в боевых действиях больше не участвовал, уехав вскоре поступать в академию Генерального штаба. Отвага командира роты в Русско-турецкой кампании была отмечена двумя орденами, полученными за отличия, мужество и храбрость: Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Анны 3-й степени с мечами и бантом.
Очередной раз военные действия были развязаны на южных рубежах Российской империи, постоянно подвергавшихся нападкам со стороны свирепых текинских племен, которых историк А. Керсновский назвал «чеченцами Средней Азии». Для удержания политического равновесия в государстве потребовалось принятие кардинальных мер по усмирению «неспокойного соседа», что и было предпринято в 1880–1881 гг. сводными отрядами императорской армии под руководством знаменитого М. Д. Скобелева. Один из отрядов от Туркестанского военного округа возглавлял полковник А. Н. Куропаткин. Для соединения с главными силами отряд совершил по пустыне беспримерный марш протяженностью около 700 верст, в котором его командир продемонстрировал выдающиеся организаторские и административные способности. По воспоминаниям участника событий, в этом тяжелейшем переходе в отряде А. Н. Куропаткина из 884 человек заболел лишь один!
При штурме крепости Геок-Тепе Алексей Николаевич командовал штурмовой колонной. При этом кроме личного мужества, вновь проявленного в сражениях, он продемонстрировал и вполне определенную командирскую распорядительность. За что в совокупности был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени 25.2.1881 г., серебряной медалью 12.1.1881 г. и произведен в генерал-майоры 29.1.1882 г. Ахалтекинские походы навсегда связали имена М. Д. Скобелева и А. Н. Куропаткина. Последняя военная экспедиция «Белого генерала», как называли Михаила Дмитриевича, обессмертила его имя и способствовала блестящей военной карьере А. Н. Куропаткина.
Маньчжурская компания 1904–1905 гг. застала будущих главнокомандующих уже в генеральских званиях, и боевой опыт был ими получен на другом, более высоком уровне, потребовавшим от них кроме личной храбрости – «низшей из воинских добродетелей» – проявления иных свойств личности военного деятеля. Действующую армию на театре военных действий возглавил Военный министр, генерал от инфантерии А. Н. Куропаткин. Над ним «сиял ореол» ближайшего помощника легендарного М. Д. Скобелева, и общее мнение в военных и общественных кругах по его назначению было явно позитивным. Тем не менее вновь назначенный главнокомандующий счел необходимым телеграфировать Николаю II: «…Только бедность в людях заставляет Ваше Величество остановить свой выбор на мне». Вероятно, это обращение вызвано желанием «подстелить себе солому».
Николай II
Прибыв на Дальневосточный театр военных действий, А. Н. Куропаткин стал формировать Полевой штаб Маньчжурской армии, мобилизация которого, по словам автора воспоминаний об этой войне генерал-майора Ф. П. Рерберга, проходила «как у папуасов – кустарно». На ведущие должности Полевого штаба были назначены люди, не отличавшиеся ни знаниями в данной области деятельности, ни предыдущим опытом службы. Явным претендентом на должность начальника штаба А. Н. Куропаткина был генерал Холщевников, бывший начальником штаба у Н. П. Линевича на Дальневосточном театре военных действий, много сделавший в плане подготовки к военным действиям с Японией. В частности, он подготовил мобилизационный план и план стратегического развертывания на театре военных действий, одобренный А. Н. Куропаткиным. Логично было бы оставить человека-специалиста, бывшего в курсе дел. Но А. Н. Куропаткин отверг эту кандидатуру под предлогом того, что ему дана директива выбрать в начальники штаба или «полного генерала», или старого генерал-лейтенанта, так как корпусами командуют «тоже старые генералы». Он же обещал генералу Холщевникову дать под командование корпус, но так и не нашел должности этому уважаемому в военных кругах на Дальнем Востоке генералу. А начальником штаба был назначен командир Корпуса пограничной стражи (?) генерал-лейтенант В. В. Сахаров. Его брат Виктор Викторович Сахаров занял пост военного министра вместо А. Н. Куропаткина. Этим фактором в совокупности с тем, что, по мнению сослуживцев, Владимир Викторович Сахаров не имел своего мнения, вероятно, и было обусловлено данное назначение.
На должность генерал-квартирмейстера был приглашен генерал-майор В. И. Харкевич. Начальником же военных сообщений был назначен начальник канцелярии военного министра генерал-лейтенант А. Ф. Забелин. Санитарную часть возглавил губернатор Ф. Ф. Трепов, не связанный ранее с этим видом деятельности. Начальником транспортов армии был назначен полковник Ухач-Огорович, никогда не имевший в мирное время дел по этой части. Начальником военно-дорожного управления стал строитель Либавской крепости И. И. Шевалье-де-ла-Серр, «…отличный игрок в шахматы, знаток по ухаживанию за дамами и за начальством, но полный невежда в смысле знания военного дела вообще». Подобные назначения комментировались соответствующими высказываниями современников. «Удивляюсь я… как тот же Куропаткин мог окружить себя такой плеядой бездарностей, неужели же все из угодливости желаниям высокопоставленных лиц?!» Об этом же вспоминают аккредитованные при штабе А. Н. Куропаткина иностранные корреспонденты: «Свита Куропаткина за исключением двух-трех лиц поражала меня своей тупостью. Она состояла из больших бар, прямо от Двора, все из князей и графов…»
