Гульельмо Ферреро - Юлий Цезарь

Унынию одних и радости других суждено было, однако, продолжаться недолго. Цезарь ошибался, считая опасность очень большой, как ранее он ошибался, думая, что война окончена. Верцингеториг был обязан всеми своими успехами партизанской войне; и, конечно, если бы по всей Галлии можно было организовать такую войну под начальством подобных ему вождей, Цезарь был бы наконец вынужден из-за голода отступить. Но поражение, испытанное проконсулом под Герговией, спасло римское владычество в Галлии. Ободренная своим успехом часть галлов желала, прекратив партизанские набеги, перейти к правильной войне, а в ней разъединенная Галлия, терзаемая глубоким социальным кризисом, не могла одержать победу над римскими армиями.

Первые затруднения для галлов начались, когда на собрании в Бибракте стали выбирать главнокомандующего и разрабатывать план войны. Эдуи хотели выбрать одного из своих сограждан, другая партия предлагала утвердить в верховной власти Верцингеторига; одна партия хотела полномасштабной войны, другая была за продолжение войны партизанской. Верцингеториг одержал верх, но, чтобы не слишком сильно проявлять свою власть над эдуями и примирить противоположные партии, он предложил смешанную войну, т. е. один из столь опасных и все же столь частых в истории компромиссов, которые роковым образом навязываются даже самым решительным и умным людям слабостью и глупостью других. Эдуи и сегузиавы послали десять тысяч пехотинцев и 800 всадников под начальством одного знатного лица вторгнуться на территорию аллоброгов в римской провинции. Габалы и арверны разграбили территорию гельвиев, рутены и кадурки — территорию вольков-арекомиков, вклиниваясь таким образом в нескольких пунктах в пределы римской привинции и заставляя Цезаря двинуться с севера на ее защиту. Верцингеториг перенес свою главную квартиру в Алезию (современный Alise-Sainte-Reine), маленький укрепленный город мандубиев,[335] бывший превосходным сторожевым пунктом, чтобы задержать неприятеля, так как здесь сходились все дороги, по которым Цезарь мог продвигаться с севера в Нарбонскую Галлию.

Из Алезии, снабдив ее провиантом и укрепив, Верцингеториг с отрядом из 15 000 всадников и уже бывшей у него пехотой старался замедлить поход врага, лишая его съестных припасов и тревожа, когда он выступил на помощь Нарбонской Галлии.

Цезарь, сформировав большой кавалерийский корпус из германцев, начал, вероятно, в первой половине августа отступать к Провинции во главе своих усталых и унылых одиннадцати легионов.[336] Безотрадный конец предприятия, имевшего такое блестящее начало! Война, в которой он поставил на карту свою политическую карьеру, оканчивалась поспешным отступлением. Дело, над которым он трудился семь лет и которое должно было сделать его равным Лукуллу и Помпею, было разрушено. Тридцать тысяч человек, павших духом, шли печальные, таща за собой в длинной процессии на мулах военные машины, багаж, легионных рабов, остатки добычи, спасшихся от резни италийских купцов, короче, все, что только оставалось италийского из людей и вещей в стране, которую они считали уже завоеванной, — эти люди символизировали конец римского владычества по ту сторону Альп и последнюю развалину той завоевательной политики, в которой Цезарь думал подражать своему великому предшественнику Лукуллу или даже превзойти его.

Трудно точно узнать, какими путями он проходил. Одни историки заставляют его идти из области, где теперь находится Troyes, и направляться через Gray и Дижон на Безансон;[337] другие полагают, что, идя из Vitry-sur-Marne, он спустился в долину реки Tille, прошел через Дижон и, переправившись через Сону возле Saint-Jean-de-Losne, направился к Нарбонской Галлии вдоль правого берега Соны.[338] Иные, наконец, заставляют его идти из Bar-sur-Aube в направлении к Pontailler-sur-Saфne.[339] Достоверно одно, что на четвертый день пути[340] утром, когда Цезарь прибыл в Beneuve, между Brevon и Ource — по фон Гёлеру, на берега Винжанны (Vingeanne) — по Наполеону III; по соседству с Монтиньи (Montigny) — по герцогу Омальскому или вблизи Allefroy — по анонимному автору в Spectateur militaire, он был неожиданно атакован Верцингеторигом и должен был выдержать крупномасштабную битву.[341]

Что же такое произошло? Почему Верцингеториг оставил свою партизанскую тактику и начал регулярную войну? Так как галльский генерал является нам даже в рассказе Цезаря полным ума и энергии, то при отсутствии точных документов можно предположить, что искать этого столь желанного для Цезаря столкновения принудило того состояние его армии. Можно вести партизанскую войну небольшой армией, небольшими средствами и не имея крупных вождей, но для этого нужны храбрые, решительные и терпеливые солдаты. Пока Верцингеториг стоял во главе маленького отряда кавалерии и инфантерии, составленного почти исключительно из арвернов, бывших его клиентами, слугами или друзьями, он имел достаточно влияния, чтобы заставить их переносить тяготы партизанской войны. Но теперь, когда он был во главе разнородной армии, у него сразу оказалось слишком много солдат и слишком мало влияния. Вероятно, между многочисленными вождями разных отрядов начались раздоры. В армии, образовавшейся за несколько месяцев, в момент душевного подъема, не ведавшей строгой дисциплины; состоящей из солдат, по большей части бывших клиентами крупных сеньоров и привыкших к кратковременным мелким галльским войнам; или сформированной из молодых людей, поспешно набранных во всех классах и лишенных достаточной военной подготовки, в такой армии, конечно, национальное соперничество возрастало день ото дня.

Верцингеторигу приходилось бояться, что патриотический энтузиазм скоро угаснет, если он не поддержит его успехом, аналогичным успеху при Герговии. Он говорил себе также, что римская армия должна быть утомлена и уныла; что если в прошлом году парфяне уничтожили легионы Красса, двинув на них крупные отряды кавалерии, то тот же самый прием удастся и ему. Поэтому он неожиданно двинул свою кавалерию на армию Цезаря во время ее похода, а разделенную на три корпуса пехоту оставил в арьергарде.

Но Верцингеториг, может быть, не зная, что Цезарь набрал по ту сторону Рейна новую кавалерию, вместо малочисленных и слабых римских эскадронов оказался лицом к лицу с храбрыми германскими всадниками. Столкновение между двумя конницами было сильным, но непродолжительным: германцы Цезаря с помощью легионов не замедлили обратить в бегство галлов с громадным для них уроном.