Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

У них не было с собой лекарств. Это предусматривалось проектом возвращения к природе. Они должны были справляться с болезнями без всяких дополнительных средств, к которым относились и лекарства.

Тиоти протянул им кусок свинины, завернутый в банановые листья. Это был подарок от Пакеекее.

— Чума уже пришла в долину, — сказал он, стегнул лошадь и поехал прочь.

Лив испекла свинину на углях, но кусок не шел в горло. Они почувствовали, что «все райское настроение улетучилось с острова»{154}.

Шли дни. Они нервно ждали. Однажды утром оба почувствовали симптомы болезни. У Тура запершило горло, у Лив начался понос. Но этим все ограничилось. Легкая простуда. Они вздохнули с облегчением.

Наконец, опять приехал Тиоти. На этот раз он выглядел хуже. Кожа пожелтела, было видно, что у него жар.

Он попросил, чтобы «месье» взял фотоаппарат и пошел с ним в деревню. Он хотел сфотографировать сына — единственного, который у него остался.

Тур взял фотоаппарат, Лив пошла с ними. В деревне их ожидало ужасное зрелище. Мертвые и умирающие во многих домах. Те, кого болезнь пока пощадила, резали поросят к поминальной трапезе.

У жителей деревни не было ни врача, ни лекарств, ни возможности покинуть остров.

С тех пор, как появились европейцы, болезни, что они привезли с собой, возникали неожиданно и поражали людей безжалостно. Туберкулез, оспа, проказа и слоновая болезнь за пару сотен лет унесли жизни почти девяноста процентов населения. Теперь на немногим оставшимся угрожала эпидемия гриппа.

За местным плотником Иоане посылали каждый раз, как только кто-то оказывался при смерти. Он делал гроб прямо возле кровати, на виду у больного. Островитяне умирали без страха. Из-за отсутствия отца Викторина они лишались возможности предсмертного соборования, однако в их сердцах еще сохранялись остатки старых верований. Спокойно ожидали они встречи со своими предками, считая, что по смерти им предстоит проделать главный путь в жизни.

Тур не успел сделать фотографию. Когда они вошли в дом, последний сын Тиоти уже лежал мертвый, завернутый в белое. Несчастный отец не ответил на их вопрос, сколько всего у него было детей.

Тур и Лив не заболели, так как их организмы могли сопротивляться гриппу. Но не так обстояло дело с туземцами, которые никогда прежде не сталкивались с этой инфекцией. У них не было лекарств, они не знали правил гигиены и не понимали опасности заражения, поэтому оказывались бессильны перед болезнью. «Цивилизация — это медицина», — сказала Лив, когда они оказались на королевской террасе{155}.

Тур, выполняя свой план возвращения к природе, решил, что не следует брать с собой лекарства — ведь лекарства это часть цивилизации. Но теперь, увидев страдания, к которым привело отсутствие лекарств, он вынужден был признать, что и у цивилизации есть положительные стороны.

Опустилась ночь. Тур и Лив находились под влиянием впечатлений, полученных ими в деревне; впервые после приезда на Фату-Хиву они почувствовали беспокойство — что-то было не так{156}. И могли ли они быть уверены, что сами не заболеют?

Больше всего они боялись слоновой болезни{157}.

Спустя некоторое время на якорь у деревни встало новое судно. Это была никем не ожидавшаяся «Тереора». Сообщение о ее прибытии на королевскую террасу привез специально присланный из деревни всадник. Капитан Брандер не хотел отправляться в дальнейшее плавание, пока не поговорит с Туром и Лив. На одном из южных островов кто-то сказал ему, что они оба заболели слоновой болезнью и ждут судно, чтобы отправиться восвояси.

На каяке, выдолбленном из ствола дерева, туземцы доставили Тура и Лив на «Тереору». Старый морской волк с радостью убедился, что слухи об их болезни оказались ложными и они оба живы и здоровы. Однако он беспокоился за их дальнейшую судьбу и по-прежнему настаивал, что им нужно возвращаться на Таити. Но Тур и Лив убедили его, что они никогда не жили так хорошо, как сейчас, и даже в мыслях не собираются возвращаться в тот мир, из которого вышли{158}.

Супруги лишь попросили капитана взять с собой несколько писем, которые они написали своим родителям. И, наконец, Тур и Лив попросили его передать привет Терииероо.

Капитан Брандер пообещал позаботиться о письмах и передать привет вождю, усыновившему Тура и Лив. Он хорошо угостил их — они сидели за столом до тех пор, пока не пришла пора прощаться. Когда они перелезали через леера, Брандер как и в прошлый раз подумал, что возможно больше никогда не увидит их снова. Он провожал каяк глазами до тех пор, пока они не высадились на пляж. Через минуту Тур и Лив скрылись за деревьями.

Как обычно, в деревне, когда капитан Брандер завернул в бухту и встал на якорь, началась суматоха. Приход судна был редким событием в однообразной жизни и привлекал всеобщее внимание. Первая шлюпка с корабля еще только спускалась на воду, а шумные туземцы уже толпились на берегу, готовые ее встретить. Они сразу же узнали фигуру в тропическом шлеме.

— Отец Викторин…

Отец Викторин. Католический священник, настроивший свою паству против Тура и Лив, развязавший религиозную войну против протестантского пастора

Испытывая одновременно страх и радость, островитяне помогли священнику выбраться на берег, подняв его на своих сильных руках, чтобы не намокла сутана. Его багаж был доставлен к маленькому домику у церкви, где он жил, когда бывал на Фату-Хиве.

Эпидемия отступила, но падре понимал, что жизнь на острове наладится не скоро и поспешил сюда, чтобы туземцы могли посещать церковь и получать здесь необходимое им утешение. Первым делом священник захотел узнать, что происходило на острове за время его отсутствия, и Иоане, облеченный общим доверием, взял на себя обязанность все ему рассказать. То, что Иоане, помимо прочего, происходил из королевского рода и был зятем префекта, придавало его миссии соответствующий вес. Иоане сообщил отцу Викторину главную новость: несколько месяцев назад на острове появились двое белых, которые не отправились дальше с судном, а поселились в верхней части долине Омоа. В деревне их видели только тогда, когда они навещали Пакеекее и его звонаря.

Отец Викторин, потрясенный, уставился на Иоане. Он тридцать три года, находясь на службе у Папы, провел на островах, и точно знал: если белые приезжают сюда и остаются, то это наверняка миссионеры. У него еще были свежи воспоминания о событиях на Такароа. На этом маленьком атолле архипелага Туамоту, расположенном между Маркизскими островами и Таити, жили триста человек, и все они были католиками. Но однажды двое братьев из мормонской Церкви Иисуса Христа Святых последних дней высадились на берег и — раз, два! — все туземцы стали мормонами. Падре ни секунду не сомневался, что мужчина и женщина, поселившиеся на Фату-Хиве, занимаются тем же вредным для Святого Престола делом. Лишнее подтверждение своей гипотезе он увидел в том, что они общались исключительно с отвратительным протестантом Пакеекее.