Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки

(Для памяти. Африканцы часто пользуются при хирургических операциях тонкой щепкой тростника, так как она острее их ножей.)

Глава 7

16 декабря 1866 г. 15-го не могли ни за какую оплату достать еду; поэтому переправились через Луангву, которая имеет примерно семьдесят – сто ярдов в ширину. Река сейчас глубока и, должно быть, всегда многоводна, так как атумбока, подчинившиеся мазиту, перевозили их на лодках через Луангву туда и обратно. Говорят, что река берет начало на севере. Берега ее аллювиальные, на них растут большие деревья; дно реки песчаное, и в русле большие песчаные мели, как на Замбези. Ни один человек не соглашался наняться к нам в проводники, и мы пошли дальше сами. Сегодня вечером определили широту: 12°40́48́́ ю. ш. На переправе определению широты помешали облака, как обычно бывает в период дождей.

17 декабря. Идем по заросшей кустарником местности без тропинок. Вышли к реке Памази шириной в шестьдесят ярдов, с крутыми берегами. Река сейчас полноводна. Продолжали, насколько удавалось, держать прежний курс по очень трудной местности, но река заставляла нас отклоняться к северо-западу. Слышал, как в реке возились бегемоты. Дичи здесь много, но она пуглива. Застрелили двух антилоп поку (Heleotragus Vardonii), здесь их называют цебула. Выстрелы привлекли охотника, который согласился за мясо и оплату показать нам брод. Он сказал, что Памази берет начало в горном хребте, который отсюда уже виден (за последние две недели похода мы не видели никаких возвышенностей). Перешли реку вброд: у одного берега вода доходила до бедер, у другого была по грудь. Прошли к северу от левого берега только три мили; народ здесь оказался нелюбезным, нам не хотели сдать внаем хижину, и мы наскоро соорудили палатку из брезента и сучьев.

18 декабря. Люди ворчат, жалуясь на то, что ноги у них исколоты колючками на бездорожных переходах; я старался достать проводника, но единственный, кого удалось уговорить, соглашался идти только в деревню вождя Моленга. Пришлось подчиниться, хотя это уводило нас на восток вместо севера. Когда мы пришли, нас стали расспрашивать, что же нам нужно: ведь нас не интересовали ни рабы, ни слоновая кость. Я ответил, что мы пришли сюда по неволе, так как проводник заявил, что это единственный путь во владения Касембе – следующий пункт на нашем пути. Чтобы избавиться от нас, деревня выделила проводника, и мы направились к северу. Лес мопане растет на совершенно ровной местности, и после дождей вода стоит в нем озерами, но большую часть года там сухо. Деревья очень высокие и растут в двадцати – тридцати ярдах одно от другого. Нижняя часть ствола лишена ветвей.

Застрелил гну, но заблудился на обратном пути к своим и нашел их, только когда стало темнеть. На равнине во многих местах попадаются холмики земли величиной с шапку (накопанные, вероятно, крабами). Сейчас эти холмики твердые, и ходить по ним неудобно. Лес мопане дает железное дерево, португальское Pao Ferro. Лес красив, когда идешь по нему в ярком свете раннего утра. Но когда солнце поднимается высоко, листья поворачиваются и висят отвесно[18], а деревья почти не дают тени; почва же здесь глинистая и спекается, становясь очень твердой. В разных уголках леса население устроило зернохранилища и позаботилось, чтобы не оставалось заметных тропок к ним: на случай будущих приходов мазиту. В лесу много зимородков, оглашающих воздух своим пронзительным криком; он начинается резким высоким писком, за которым следует ряд звуков, похожих на трель свистка с горошиной. Сейчас выделяется своим щебетом птица, устраивающая гнездо из пучков тонких стеблей травы, подвешивая его на конце ветки; концы стеблей торчат из гнезда, и никаких попыток скрыть его птица не делает. Кругом хлопочет множество других птиц, слышатся разнообразные звуки птичьего пения; думается, что этот орнитологический район, пожалуй, богаче, чем район Замбези. Много цесарок, франколинов (турачей), а также всяческой дичи: зебр, антилоп пала и гну.

19 декабря. Застрелил отличного самца куду. У нас нет зерна, живем одним мясом; мне легче, чем моим людям, так как я, кроме того, получаю немного козьего молока. Рост куду был пять футов шесть дюймов. Длина рогов по прямой три фута.

20 декабря. Достигли деревни Касембе[19]. Жалкая деревушка из нескольких хижин. Народ здесь очень подозрителен и ничего не хочет делать, не поторговавшись сначала об уплате вперед. Не достали не только зерна, но даже местных трав, хотя потратили целый день на то, чтобы запастись пищей.

После короткого перехода пришли на Ньямази, другую значительную речку, текущую с севера и впадающую в Луангву. Ньямази – река того же типа, что и Памази, с крутыми аллювиальными берегами примерно такой же ширины, но гораздо более мелкая: несмотря на то что она сейчас полноводна, глубина ее по пояс. Ширина Ньямази пятьдесят – шестьдесят ярдов. Дошли до невысоких гор, сложенных грубым песчаником. Перейдя через них и оглядываясь назад, мы убедились, что уже много дней путешествуем по совершенно ровной долине, одетой лесами. Барометр почти не показывал колебаний в высоте, составлявшей около 1800 футов над уровнем моря. Спуск в эту огромную долину начался, когда мы отошли от истоков реки Буа. Теперь эти невысокие горы, Нгале, или Нгалоа, возвышающиеся всего футов на 100 над уровнем, с которого мы пришли, показывают, что мы вышли на берег древнего озера, вода из которого ушла, вероятно, когда образовался разрыв земной коры у Кебра-баса на Замбези; мы обнаружили наверху громадные полосы хорошо обкатанных камешков, вернее, холмы такой гальки из твердого кремнистого сланца с немногочисленными кусками окаменелого дерева. В оврагах виден пласт этой обкатанной гальки, поверх мягкого зеленоватого песчаника, подстилаемого в свою очередь тем грубым песчаником, который мы заметили прежде всего.

Это та формация, что и на Замбези ниже водопада Виктория. По-прежнему на севере и северо-западе видны горы (это так называемые горы Биса, или Бабиса), из них вытекает Ньямази, тогда как Памази огибает конец, или то, что отсюда кажется концом, более высокой части хребта (22 декабря). Застрелил лесную антилопу. Ночевали на левом берегу Ньямази.

23 декабря. Голод заставляет нас идти вперед. Мясной стол далеко не достаточен, от такого питания все мы испытываем слабость при ходьбе и скоро устаем. Но сегодня все же продолжали торопливый путь в деревню Кавимбы, который успешно отбросил мазиту. Сильная жара, и ходьбу в продолжение трех-четырех часов мы считаем хорошим дневным переходом. Перед вступлением в деревню присели отдохнуть; нас приняли за мазиту, и все воины деревни поднялись, чтобы убить нас, но как только мы встали, они увидели, что ошиблись, и вложили обратно в колчаны свои стрелы. В одной хижине мы видели четыре щита мазиту; значит, мазиту не всегда одерживали верх. Щиты – жалкое подражание зулусским – сделаны из шкур антилоп канн и водяных козлов и плохо сшиты.