Глеб Бакланов - Ветер военных лет
Еще на марше я попросил полковника Бельского раскрыть карту и поставил жирную точку в том месте, где следовало расположить командный пункт дивизии. По моим соображениям, КП целесообразно было организовать непосредственно в поселке, на берегу речушки, рассекавшей село на две неравные части. Как и большинство рек в этом крае, она текла по дну неширокого оврага и представляла собою некоторый рубеж. Сам же я, считая необходимым установить связь с дивизией Мошляка, отправился на машине разыскивать его КП.
Мы с Федоровым, Скляровым и радистом Персюком изъездили, наверное, километров сорок, спускаясь в овра-1и и поднимаясь из них, минуя деревушки и поселки и пересекая небольшие рощицы.
— Товарищ генерал, может, вернемся? — спросил Федоров, когда туманная синь начала окутывать окрестности и из оврагов потянуло холодом.
— Да нет уж, надо найти, — сказал я, начиная и сам сомневаться в целесообразности дальнейших поисков.
Проехали еще несколько километров, но дивизию Мошляка все же нашли, правда много левее и сзади, чем предполагали.
— Ну вот, пропажа нашлась, — сказал я Мошляку, пожимая его руку.
— Как это пропажа? Это мы, что ли, пропажа? Мы на месте, — улыбнулся Мошляк. — А вот наш сосед слева так действительно пропал. По планам где-то рядом должен быть, а мы его нащупать не можем. А вы откуда взялись? Догнали, что ли?
Я рассмеялся:
— Не догнал, а назад вернулся. Моя дивизия уже в Верблюжке.
— Вот те раз! Эдак наступать трудновато будет. Хоть мне и сообщили, что впереди два танковых корпуса, да фронт наступления сильно растянут. Совсем мы друг от друга оторваны.
Я снова рассмеялся.
— Вы чему? — удивленно и даже несколько обиженно спросил Мошляк. — Разве я не прав?
— Правы, конечно. А засмеялся я потому, что вспомнил, как командарм такую стратегию наступления назвал.
— Ну?
— Наступлением растопыренными пальцами. Похоже?
— Похоже-то похоже, но я, признаться, больше сжатым кулаком наступать люблю.
Мы поговорили еще немного о координации действий и взаимосвязи, и я отправился в свою Верблюжку.
В Верблюжку мы въехали часов в одиннадцать. Село уже окутала ночная темнота. Как всегда в прифронтовых районах, темнота казалась враждебной, таящей в себе опасность. Кругом не было видно ни огонька. Меня встретил регулировщик.
— Вам через мост, товарищ генерал, — сказал он, — а там сразу направо.
Мы переехали мост. Дом, в котором расположился Бельский, стоял на краю оврага. Рядом была приготовлена хата для меня Проходившая мимо дорога вела на север, к Новой Праге.
Я ощутил острую неприязнь к этому месту, к самому дому, словно загнанному в угол, к пропадавшей в темноте дороге, которая могла сулить неожиданных гостей, к взъерошенным кустам, обступившим дом. Да, подумалось мне, если здесь застанут врасплох, то уж волей-неволей ни шагу назад не сделаешь — некуда.
Я вошел в дом. Навстречу из-за стола поднялся Бельский. Неприятное чувство, охватившее меня, было так велико, что я сразу сказал:
— Вы что же, Тихон Владимирович, на этом берегу штаб развернули? Мы же договорились не переходить речку. Забыли, что ли?
— Да нет, не забыл. Просто немного опоздал. На той стороне артиллеристы подполковника Войтко встали. Он свой КП как раз в тех домах развернул, где бы нам быть следовало. А что, это так важно?
— Важно или неважно, даже сам не знаю. А не нравится мне это место. Как говорится, душа не лежит.
Бельский слегка пожал плечами:
— Зато тут уж вся связь налажена с полками. И радио- и проводная. Полный порядок, словом. Все командные пункты организованы, командиры на местах.
Я присел к столу. Хотя, казалось, вопрос о расположении КП теперь был решен и следовало обживаться, я сидел на кончике гнутого венского стула так, как будто присел на несколько секунд, сейчас встану и уйду отсюда навсегда. Продолжая думать о неудобстве этого места, я спросил:
— Ну, а вообще как обстановка? Бельский доложил:
— Все в порядке. Войска накормлены, вперед выслана разведка с заданием найти ушедших вперед танкистов. А нам, очевидно, тоже поужинать нужно. Глядишь, и место веселее покажется, — пошутил он, видя, что я по-прежнему сижу с мрачным видом.
— Это вы правы, давайте ужинать. А только место все равно не нравится.
— Да что с вами, Глеб Владимирович? — уже раздражаясь, сказал Бельский. Место как место. А от того, что вы назначили, всего каких-нибудь триста метров. Так что и разницы, в сущности, нет никакой.
Я положил ложку на стол.
— Давайте на ту сторону перебираться.
— Да вы на часы посмотрите — двенадцать часов ночи. А с Войтко что делать? А связь? Представляете, сколько возни будет, чтобы все заново наладить? До утра всего ничего осталось. Я в конце концов просто прошу: не заставляйте меня всю кашу снова заваривать.
Если бы Бельский не сказал побледней фразы, а продолжал бы доказывать мне, что нет никакой существенной разницы между тем и этим берегом, я бы настоял на своем, потому что по-прежнему необъяснимое беспокойство и логические соображения побуждали меня настоять на своем. Но Бельский просто попросил, и я, представив себе, сколько им уже сделано сегодня и сколько нужно сделать, чтобы перебазироваться на тот берег, сдался:
— Ну, будь по-вашему. Остаемся. И давайте спать ложиться.
Я пошел к себе в дом. Но мне не спалось. Несколько раз перевернулся с боку на бок, потом не выдержал бессмысленного вылеживания, встал и вышел на улицу.
Темнота, как мне показалось, стала еще гуще. На слабом ветерке тихо шелестели сухие листья кустов, будто кто-то осторожно идет по сухой траве. Тревога моя стала еще сильнее. Я вернулся в избу Бельского и разбудил его.
— Сердитесь не сердитесь, Тихон Владимирович, а давайте немедленно переносить командный пункт на ту сторону.
— Глеб Владимирович… — начал было Бельский, но я прервал его:
— Вот что, Тихон Владимирович, обсуждать больше ничего не будем. Получите приказ: немедленно начать перенос КП в заранее намеченный пункт на том берегу, В четыре утра доложить об исполнении. Все.
Бельский бросил на меня недовольный взгляд, но, будучи человеком дисциплинированным и исполнительным, немедленно начал отдавать соответствующие распоряжения. Хоть я и был глубоко убежден, что поступил правильно, но оттого, что мне пришлось причинить массу хлопот Бельскому, да еще и в приказном порядке, какое-то неприятное чувство, которое обычно возникает при размолвке с близким человеком, заставило меня сказать примиряюще-дружеским тоном:
— Ну ладно, я, пожалуй, сразу пойду на новое место. Хочешь, пойдем вместе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});