Елена Обоймина - Рудольф Нуреев. Я умру полубогом!

И все-таки они не могли подолгу находиться рядом друг с другом.

«Эти отношения никогда не были легкими, — поясняла Соня Арова. — Эрик держал себя под полным контролем, а Рудольф подчинялся настроению. Эрик пытался заставить его понять какие-то вещи, а когда не получалось, расстраивался, и у них происходили ссоры. Тогда Эрик шел гулять, а Рудольф выскакивал из квартиры и искал его. Рудольф очень многого хотел от Эрика. Он всегда от него чего-то требовал, а Эрик говорил: «Я отдаю все, что могу, и после этого чувствую себя выжатым».

В отношениях этих двоих на первый план часто выходило соперничество на сцене. «Если Эрик блестяще исполнял какую-то роль, Рудольф не успокаивался, пока не начинал исполнять ту же роль столь же блестяще, — рассказывала балерина Розелла Хайтауэр. — Для него это был величайший стимул на протяжении очень долгого времени».

Немаловажное значение для Рудольфа на первых порах имела и финансовая помощь, которую ему оказывал более обеспеченный Эрик. Благодаря его материальной поддержке Нуреев начал заниматься с Датской балетной труппой, а также брать уроки у Веры Волковой, в прошлом выпускницы (еще до революции) Ленинградского хореографического училища. Выйдя замуж за англичанина и уехав на Запад, она приобрела известность как одна из лучших преподавательниц классического танца в Европе.

Глава 6

Рудольф и Марго

Однажды вечером, вскоре после приезда Нуреева в Копенгаген, Вере Волковой позвонила знаменитая балерина Марго Фонтейн.

— Вера, — спросила она, — ты не знаешь, где можно найти этого русского парня?

— Знаю, — ответила Волкова. — Он сейчас здесь, у меня…

Удивленный Рудольф подошел к телефону. Его — из Лондона? Он никого не знал в Англии.

В трубке раздался тихий, спокойный голос:

— Говорит Марго Фонтейн. Не хотите ли вы выступить на моем гала-концерте в Лондоне? Он состоится в октябре-ноябре в театре на Друри-Лейн.

Ошеломленный предложением Нуреев ответил, что готов сделать все от него зависящее. Первое серьезное предложение приехать в Англию! Для него было большой честью приглашение от самой Марго Фонтейн.

— Это будет благотворительный концерт, — уточнила она.

Сказанное означало, что Рудольфу ничего не заплатят.

Конечно, не деньги сейчас были для него главным. Но возникали и другие вопросы.

— Могу ли я приехать в Лондон и все обсудить на месте?

Правда, танцовщик находился под прицелом прессы, это тяготило его. У сообразительной Марго тут же возник гениальный план. Поездка Рудольфа будет держаться в секрете, она никому ничего не скажет. Ее машина будет ждать Рудольфа в аэропорту. Он приедет прямо к ней и сможет оставаться там столько, сколько захочет, никто не нарушит его покоя.

Нурееву сразу понравилась ее манера разговаривать: в ней не было ничего напыщенного или недоговоренного. Он согласился.

Так подан этот эпизод в «Автобиографии» Рудольфа. В пересказе Марго Фонтейн он выглядит несколько иначе: по словам балерины, Нурееву от ее имени звонила ее ассистент Колетт Кларк, и предложение русскому танцовщику выступить вместе со знаменитой примой — именно ее идея.

— Я его в глаза не видела! — возразила ей Марго. — Я не знаю, как он танцует!.. Ко всему прочему, ему всего лишь двадцать три года!

— Он просто великолепен, ты должна взглянуть на него, — уговаривала ее Колетт.

Некоторые говорят, у этого сотрудничества была своя предыстория. Вера Волкова, педагог Рудольфа в Копенгагене, долго убеждала Марго взять его в партнеры. Исчерпав все возможные аргументы, она воскликнула: «Ты бы видела, какие у него ноздри!».

Как бы то ни было, именно знакомство с Верой Волковой привело Рудольфа к встрече с Марго Фонтейн, ее ученицей. Марго вот уже несколько лет была президентом Королевской академии танца Великобритании и начиная с 1958 года организовывала раз в год гала-концерт. Она мечтала пригласить на такой концерт Галину Уланову, но великая русская балерина в декабре 1960 года в последний раз вышла на сцену Большого театра в «Шопениане» и от предложения Фонтейн наотрез отказалась.

Пригласив Нуреева участвовать в своем концерте, Марго поначалу вовсе не собиралась танцевать с ним сама. Его настойчивость в этом вопросе произвела на нее отрицательное впечатление.

— Чем больше я о нем слышу, — делилась балерина с подругой, — тем меньше он мне нравится. Я не имею в виду его качества артиста, но почему ему вздумалось танцевать именно со мной, когда ему всего лишь двадцать три года и я даже ни разу его не видела? Он мне надоел!

Через некоторое время самолет, на котором летел Рудольф, приземлился в лондонском аэропорту. Танцовщик имел визу простого туриста, которую получил в Копенгагене благодаря тому, что пообещал интервью в обмен за купленный для него билет до Лондона.

Вопреки ожиданиям Рудольфа его никто не встретил. Просидев в холле три часа, он позвонил Марго и сказал, что возьмет такси. Позднее Рудольф узнал, что прибыл на час раньше и шофер не сумел его найти. Кажется, заметил он, время всегда издевается над ним — оно идет то слишком быстро, то слишком медленно…

Нуреев был очень удивлен, когда увидел, что такси остановилось у посольства, небольшого здания с гербовым щитом над главным входом. Марго Фонтейн — ее превосходительство мадам де Ариас, жена панамского посла в Великобритании. Ее муж, Роберто Тито де Ариас, происходил из семейства видных панамских политиков. Но в ее доме не ощущалось холода, для Рудольфа он сразу же стал родным. Нет, его встретила не жена посла и даже не знаменитая балерина, а проООООООсто обаятельная женщина, смутившая гостя простотой и теплотой обращения.

Весьма привлекательная внешне, балерина никогда не проигрывала в кругу самых знаменитых красавиц светского общества — например, таких, как Жаклин, супруга американского президента Джона Кеннеди. Ее товарищи по сцене не без восторга упоминали об огромных глазах Марго, лучезарной улыбке, шее богини и изяществе королевы, подчеркивали ее совершенную элегантность. И при всем этом, говорили они, — железная воля, необходимая для совершения всех тех подвигов, которые удавались ей как на сцене, так и в жизни.

Незаконнорожденная девочка Пегги (Маргарет) Хукем, как на самом деле звали Марго, выросла в Шанхае и в детстве немного походила на китаянку. Ее отец был инженером из Англии, мать имела ирландские и бразильские корни.

Еще будучи маленькой, Пегги говорила маме, что станет великой балериной, и вполне убедила ее в этом. Девочку с четырех лет учили танцу, педагоги сменяли один другого, и почти все они были из России. Чтобы воплотить в жизнь мечты дочери и, надо полагать, свои собственные амбиции, мать привезла ее в Англию, когда будущей звезде было четырнадцать. Пегги исполнилось пятнадцать, когда она дебютировала на сцене «Вик Уэллс Балле» (будущем Королевском балете) в роли снежинки в «Щелкунчике». Еще через год ее сценический псевдоним был выбран обеими, мамой и дочерью, по… телефонной книге. В семнадцать юная Марго Фонтейн заменила прима-балерину Алисию Маркову и впервые станцевала свою Жизель.