Дмитрий Спирин - Тупой панк-рок для интеллектуалов

К сожалению, я получил активное сопротивление внутри "Тараканов!" в отношении этой идеи. Пацанам она не казалась привлекательной, старые вещи «Инфекции» виделись им «говнопанком» (чем они в некоторой степени и являлись), желания делать песни 60-х также ни у кого особенно не возникло.

Парни не нашли ничего прикольного в том, чтобы делать совместную пластинку с «каким-то» Найком Борзовым.

Ровно через год «какой-то» Найк Борзов запустил на радио свою новую песню "Три Слова".

Еще через несколько месяцев стало ясно, что страна получила новую звезду, парня, сидевшего в подполье чуть ли не 15 лет. Парня, с которым "Тараканы!" чуть не записали совместную пластинку.

Летом 98-го мы по-прежнему старались заряжаться во все места, в которые только было возможно. Концертов было немного, однако в августе мы получили первую возможность поставить наконец-то хоть какие то визы в свои новенькие загранпаспорта. Фили мутили выездной фестиваль "Учитесь плавать" и Эстонии, на Балтийском море. В мае 97-го мы (еще как "Четыре Таракана") мы уже выезжали в подобную поездку. Тогда вместе с IFK, «Швах» и еще кем-то мы были в Сочи. Теперь фестиваль должен был пройти в местечке Пярну, под Таллином.

В компании «Ва-Банка» и «Текилы», а также некоторого количества молодежи, купившей путевки на фест, мы отправились в Эстонию. Без копейки лавандоса (Фили не платили нам ни гонорара, ни суточных, своих денег у нас не было) мы протусовали в Пярну около недели, дав пару концертов. Едой и бухашкой нас подогревали экспенсивные телки из туристок, а также симпатизировавшие нам богатые друзья-приятели «Ва-Банковцев». Костян, несмотря на многократные напоминания, так и не смог оформить себе паспорт к сроку, поэтому в Эстонию был взят Леха Сахаров из «Ульев». С Лехой мы отрепетировали полтора десятка наших вещей по дороге в купе, также было решено играть пару ульевских песен, которые мы хорошо знали.

Поездка не заладилась с первого же дня. По приезду в Пярну "Тараканы!" и небольшая туса туристов были поселены в коттеджи, отстоявшие на пару километров от места расположения основной группы. Мы мигом упились и ночью произошел кошмарный кровавый файт с участием меня и некоего быка, случайно купившего путевку на фестиваль экстремальной музыки. Быку показалось, что нежности моей дамы могут теоретически распространиться и на него тоже, и в один момент мы с ней вдруг осознали весьма неприятную вещь: около нас, любезничающих, вдруг нарисовалась абсолютно голая гора мышц с хуем по колено. Ебальник «спортсмена» не выражал ничего хорошего, девушке пришлось отправиться в наш номер и запереть дверь. Бык рванул за ней, я за быком. Углядев во мне досадное препятствие, чел попытался сунуть с ноги, но не удержался и ебнулся. Начался файт с применением дубовой эстонской мебели, разбиванием окон, охуячиванием друг друга ножками от добротных столов и прочим. Драка шла около часа с криками и руганью, однако никто из спящих в корпусе туристов и музыкантов так и не проснулся(?). Голые, в кровищи, мы гоняли друг за другом по всему дому и приусадебному участку. При этом бык то и дело норовил все-таки проникнуть в мою комнату с целью наладить девицу. Уже утром, он куда-то подевался, я ушел спать. Приехавшее за нами днем начальство констатировало массовые разрушения холла и моего номера. В холле не осталось ни одного целого стула или стола, богатый бар был разбит, и валялся на полу. В моем номере больше не было окна, кровати и стола. Все было в крови.

Быка быстро отселили в отдаленный домик (но не депортировали, на чем я настаивал). Он так и протусовал там один.

Концерты в Пярну проходили на свежем воздухе, прямо на территории турбазы, где все жили. Несмотря на полное отсутствие денег, мы все-таки неплохо проводили время.

Вернувшись в Москву, группа продолжила запись очередной пластинки.

Мы достаточно быстро (сказался приток "свежей крови") сочинили новый альбом. Никогда до этого и никогда после, мы не сочиняли новые песни с такой скоростью и в таких количествах. Фактически, альбом, названный "Посадки нет", был сочинен месяцев за восемь.

"Выходной", "Не везет", «Панк-рок-звезда» и «1975» были написаны еще тогда, когда у группы не было названия. Чуть позже Леха принес "Балладу о Работе", и по моему предложению она была аранжирована в регги. Также мы с Лехой (мой текст, его музыка) сделали «Укол», "Поезд в сторону Арбатской". «Панк-рок-песню» было решено переписать в ска, также планировалось записать кавер Ramones "Beat on the Brat" с русским текстом. Голый написал отличную вещь, которую было решено сделать инструменталом, также там была еще парочка других песен. Практически все вещи были сочинены и отрепетированы к июню 98-го, а в июле мы уже пошли на студию.

На этот раз мы писались в Москве. Фили посчитали возможным финансировать запись на более дорогой, нежели «Добролет» студии, нам тоже хотелось жить во время записи у себя дома, а не на «вписках». Студия «Турне» Андрея Пастернака находится в огромном доме на Старом Арбате, в здании ЦДА. «Турне» — достаточно известная и востребованная московская студия. Там писались «Ва-Банкъ», многие проекты Сукачева, "Ногу Свело", «Квартал», "Черный Обелиск" и Крупнов сольно.

Наш бюджет был немного больший, чем год назад. Мы смогли арендовать отличные мощные комбы, классические Marshall 800 для гитар и Trace Elliot для баса. Писаться нам предстояло днем сменами по двенадцать часов. Группа много репетировала перед записью, в последние несколько недель — почти каждый день. Леха и Санек были отлично готовы, на запись их партий ушло меньше всего времени. Голант, как оказалось, имел множество отличных идей по поводу вторых и третьих гитар и всяких дополнительных партий, которыми круто расцветил песни. С Костяном было сложнее. Не понятно, как мы этого не замечали ранее (на репах, например), но, как выяснилось во время записи, он имел весьма своеобразное представление о тех ритмических рисунках, которые были необходимы для той или иной песни. Его сильные и слабые доли иногда были расставлены тотально неправильно, отчего песни "не качали".

Он играл акцентировано в тех местах, где мелодией акценты не предполагались и не отмечал настоящие акценты. Кроме всего прочего, Костян имел слишком хард-роковый стиль. Он и Снейк «разлиты» из одной "барабанной цистерны". Их манера игры в хай-хет не подразумевает сплошной пульсации восьмыми нотами с одинаковой динамикой, а только такая игра идеально сочетается с "пиццикато вниз" на гитаре и басу. Именно так и достигается мощнейший эффект "стены звука", одной из главных особенностей панк-саунда.

Переучивать Костю на студии было поздно, все огрехи и стилистические несоответствия его и остальных во всей своей красе имеются на альбоме. И, тем не менее, Костян — крутой музыкант, и пластинка все равно звучит ровно, цельно, и плотно.